Автор:  Вёрджил Ференце
Название: Bright Lights, Big City
Фэндом: BTS
Персонажи: Джин/Чонгук (основа), Джин/Тэхён (Ви), Джин/Чимин - проходные. Остальные упоминаниями
Рейтинг: R
Жанр: повседневность, ангст, романтика
Размер: пролог + 10 глав, 27 652 слова
Статус: закончен
Предупреждение: ООС, наркотики, ненормативная лексика
Дисклаймер: выгоды не извлекаю, бла-бла-бла
Размещение: спросите - вам ответят. Не факт, что положительно
Саммари: У большого города свои правила. Каждый играет с ним по-разному, кому-то везёт больше, кому-то меньше. Широко открытыми глазами смотри на всё, что происходит вокруг, даже если от яркого света городских огней будет больно. Наблюдай, запоминай, учись

Оглавление:
Пролог
Глава 1. Right under the sky
Глава 2. Only once

Глава 3. Jaywalker

- Отец подарил Джину клуб, когда ему исполнился двадцать один, - Чонгуку приходится напрягать слух, чтобы отделить голос Чимина от грохочущей музыки в салоне автомобиля. – Но если ты думаешь, что Джин занимается делами – то просто отвратительно дерьмово его знаешь.
Чонгук вертит в пальцах чужую подвеску, очерчивает мягкими подушечками ломаные грани неизвестной ему геометрической фигуры. Чимин, похоже, самостоятельно вызвался рассказать ему о хёне все, чего он не знал, о чём догадывался и стеснялся спросить. Этакая энциклопедия на ножках, живой гид по Сокджин-хёну. Чонгуку интересно, но он не очень любит что-то узнавать от других – особенно о людях. Лучше самому понаблюдать и сделать выводы, а то так поверишь во всё, что болтают, и окажешься в неловкой ситуации. А как фильтровать, если не располагаешь информацией?
читать дальшеОн послушает. Совсем немножко, а потом, если что, как следует разузнает у самого хёна.
- Эта ленивая задница совершенно не желает ничего делать, - весь вид Чимина говорит о том, что ему такая жизненная позиция если и не близка, то, по крайней мере, очень даже импонирует. – Владеть клубом? Пожалуйста. Тусить круглые сутки с друзьями за счёт заведения? Пожалуйста. Но управлять? Нет, увольте. Вот он и свалил всё управление на нашего старого общего знакомого Намджуна. Ты его сегодня увидишь, ему бумаги и везём.
Чонгук раньше никогда не был в клубе. Во-первых, не было особого интереса, во-вторых, маловат он пока для этого. Хотя в некоторые и пускают с шестнадцати… Поэтому он имеет только смутное представление о том, как и что там происходит. Видел в фильмах, но здесь тоже нужно в известной степени включат сильный фильтр – кинематограф, как и любое другое искусство, имеет свойство утрировать.
- «Jaywalker» - не самый плохой клуб, но видали мы и получше, - машина закладывает крутой вираж, а у Чонгука закладывает уши и он принимается дёргать себя за мочки, как будто это может помочь. – Что там действительно хорошо – Намджун и Джин принципиальные до хера. Поэтому наркоту у них в клубе не толкают.
Чонгук отворачивается к окошку и улыбается про себя, испытывая дискомфорт от того, что нет шарфа, в который можно спрятаться.
- Впрочем, - Чимин с сомнением чешет краешек брови. – Ничто не мешает всяким наркоманам из нашей компании закидываться где-нибудь в другом месте и приходить уже в кондиции. Знаешь Тэхёна?
Чонгук отрицательно качает головой. Тому факту, что среди друзей Сокджин-хёна есть наркоманы, он не рад – но и не сильно этому удивляется. Мир, в котором живёт Джин – это мир больших денег и больших возможностей. Дети богатых родителей, у которых есть всё, чего бы они ни пожелали, естественно стремятся попробовать больше, и больше, и больше… Это даже логично.
- Думаю, сегодня ты и его увидишь. И он наверняка будет очень весёлый.
Есть в Чонгуке какое-то удивительное спокойствие, которое просто позволяет ему принимать всё, как данность. Чимин, правда, трактует это по-своему:
- Ты в шоке, что ли? Да ладно, не переживай, это всё в порядке вещей.
- Я не переживаю, - Чонгук улыбается, глядя в зеркало заднего вида и встречаясь с Чимином взглядом. – Хён мне всё-таки рассказывал немало о том, как он живёт. Просто я не знаю, как с вести себя с такими людьми, как… Тэхён.
- Просто молись, что тебе не придётся никак себя с ним вести, потому что он будет занят, - Чимин снова смеётся, как будто в нём зашит смехогенератор, и сворачивает на парковку. – Отлично, мы прибыли!
***
Джин очень любит женщин. Они волшебные: красивые, тёплые, восхитительно мягкие и нежные. Но дальше постели пускать их нельзя, иначе потом не избавишься от этого неподъёмного, удушающего груза. Как будто удав обвил кольцами и сдавил крепко-накрепко; любая попытка бегства обернётся для тебя сломанной клеткой рёбер, продырявленными лёгкими, свёрнутой шеей и полным отсутствием жажды жить.
Когда проблем с женщинами становится слишком много, Джин сбегает. Совсем как сейчас – просто падает в чёрный, смоляной, затягивающий омут тэхёновых глаз с расширенными до предела зрачками.
В уши въедается кислота электроники из мощных колонок, по венам разливается огонь абсента, во рту и горле – обжигающая мята и горечь изумрудно-зелёного цвета. Ещё немного – и он тоже сможет говорить с космосом, как Тэхён под спидами. Джин готов поклясться, что в идеально чёрных глазах напротив – ёбаные звёзды.
У Тэхёна совершенно нет никакого почтения к белому пиджаку Сокджина, потому что он безжалостно мнёт пальцами дорогую ткань – так же безжалостно, как сминает своими губами чужие губы. Слизывает капли только что выпитого Джином абсента, не замечает коротких укусов – утягивает его в этот поцелуй, и в следующий, и в десяток после них, как чёртов зыбучий песок. Когда Тэхёну хорошо, он такой бесстыжий и неземной, что Сокджин не может на него смотреть – прикрывает глаза, отгораживаясь стеной ресниц от пугающей кипящей смолы его зрачков.
Он обожает безразмерные пушистые свитера Тэхёна, в которые тот кутает себя, чтобы не мёрзнуть – забираться пальцами под мягкую шерсть, собирать её складками, касаясь тонкой кожи, готовой вот-вот порваться от любого неосторожного движения. Тэхён очень худой, Джин пересчитывает лёгкими прикосновениями его рёбра, гладит выпирающие косточки – а тот лишь выдыхает горячо где-то совсем рядом с ухом, так беспечно отдавая тепло, которого всегда мало самому.
Тэхён жадный, несносный мальчика, припадающий ртом к впадинке между его ключиц, как измученный жаждой – к долгожданной, живительной влаге. Сокджин совсем забывает, где он, кто он. Забывает о том, что рядом сидит Намджун и пытается с кем-то говорить по телефону, перекрикивая музыку – всегда и деловой, и улыбчивый одновременно. Всё, чёрт возьми, отправляется нахер, ему просто нужно чувствовать вес Тэхёна на собственных коленях, чувствовать свою необходимость, эхом отражающуюся в нём.
Тэхён вжимает его в мягкую спинку дивана, царапая шею, обнимая ладонями лицо – отчаянный, светлые волосы лёгким пухом метут по коже, больно губам, больно бёдрам, в которые впиваются острые коленки.
Пальцы Сокджина сами, без команды, цепляются за ремень узких тэхёновых джинс, расстёгивают. Пуговица, ширинка – и вот они наконец добираются до беззащитного живота, самого его низа, далеко вне пределов приличия и личной зоны комфорта. И плевать, что податливость Тэхёна – возможно, всего лишь порождение наркотического дурмана, сковавшего его разум. От доверия сносит крышу ещё хлеще, чем от лёгкого трепета крылышек Зелёной Феи.
Когда Тэхён успел отправить его пиджак в полёт до соседнего диванчика – Сокджин даже не замечает, осознаёт только, что остался в одной футболке, которую нетерпеливо задирают чуть ли не до подбородка. И снова эти губы пытаются его сожрать; горячие, как печка – будто в них сосредоточилось всё тепло тэхёнова тела. Руки непроизвольно взлетают вверх, обхватывают затылок, и пальцы вплетаются в волосы, когда язык Тэхёна накрывает его сосок.
Сокджин откидывает голову на спинку дивана и тянется за следующей стопкой абсента. Ему не нравится напиваться и доводить себя до состояния беспамятства, потому что в прошлый раз, когда он позволил себе расслабиться… Но сегодня ему слишком нужен этот космос, звёзды в глазах, хвосты комет в поцелуях и чёрная дыра внутри, вытягивающая из Тэхёна всё, что тот только может предложить.
- Да, а в прошлый раз, когда он нажрался – разложил Тэхёна прямо тут, на этом самом столе, - слышит он слишком весёлый, слишком звонкий и слишком знакомый голос. Глаза приоткрываются и натыкаются на Чимина. Раз.
Два – Сокджин видит стоящего рядом с ним Чонгука. Взрыв, в эту секунду произошедший в его голове, неизбежно должен привести к рождению сверхновой. Он отталкивает Тэхёна слишком сильно, слишком грубо – хорошо, что тот умудряется извернуться и упасть на диван, а оттуда уже, почти грациозно, сползти на пол. Всего секунда проходит, а Джин уже на ногах, чувствует, как крепко сжимает его руку чуть выше локтя твёрдая ладонь Намджуна. Это хорошо, потому что его кренит, слишком сильно кренит вправо – свободной, левой рукой он беспомощно ищет опору. Уже почти коленями в пол, нашаривает столик и останавливается, не сводя с Чонгука глаз.
- Чимин, обмудок сраный… - выплёвывает он так же ядовито, как вспыхивает внизу жёлтый, красный, зелёный цвет светодинамики.
- Нехуй прятать от меня такие чудеса, - рука Чимина жёстко и бескомпромиссно ложится на плечи Чонгука, и в голосе его слышится что-то, отдалённо напоминающее угрозу.
- Хён… - Тэхён перестаёт обиженно сопеть и почти принимается мурлыкать, хватая его руку, упирающуюся в стол. Обвивает, словно лиана, прижимается, ластится. Носом толкается в плечо, умоляет обратить на себя внимание.
- Ты ни словом не обмолвился, что твой Чонгук здесь и живёт с тобой, - от Чимина вовсю херачит непонятной злостью. – Знаешь, что я ненавижу больше всего? Быть не в курсе.
- Чонгук… - на его слова Джин не обращает ровно никакого внимания – пусть бесится, стерва, пусть шипит и давится ядом своим, никто ему не обязан отчитываться. – Чонгук, поедем, я тебя отвезу домой.
- Какое нахрен «отвезу», - гудит Намджун, приподнимая очки и всем своим видом изображая крайнюю степень скепсиса. На кой хер ему в клубе вообще очки – загадка века. – Ты стоять прямо не можешь.
- Чонгук? – хватка Тэхёна становится в разы сильнее, и Сокджина резко сгибает влево – он пытается вывернуться скорее, но тот держит крепко. – Это… ты? Чонгук?
Сокджин чувствует, как стремительно трезвеет. Откуда-то в нём берутся силы отодрать от себя прилипшего пиявкой Тэхёна, встать (ухватившись за Намджуна):
- Подонки, руки от него убрали.
- Хён, - Чонгук огибает столик, кладёт руки ему на плечи и заглядывает в глаза. – Ты чего так испугался?..
Минутный прилив сил заканчивается, и Сокджин весь поникает. Обхватывает его руками и медленно опускается на колени – лбом утыкается в живот, зарывается носом, беспомощно кусая нижнюю губу:
- Чонгуки… - выдыхает он едва слышно. – Чонгуки, золотце моё…
***
Наутро Сокджин просыпается с очень тяжёлой головой и поганым ощущением собственной вины на языке. Он пытается самоликвидироваться, пытается спрятаться от окружающего мира под горой из трёх подушек и одного одеяла. Настолько отвратительного утра в своей жизни он не припомнит.
И дело даже не в количестве выпитого вчера – было его, откровенно говоря, не много. Дело в том, что он натворил и как всё это разгребать.
(Но вообще, строго говоря, это всё - чушь собачья. Бывало намного хуже).
- Хён, прекращай изображать улиточку, - одеяло вдруг куда-то исчезает. Сокджин пытается ухватиться за него, но катастрофически не успевает и остаётся один на один с жестоким миром и довольно холодной комнатой. На кровать рядом с ним кто-то плюхается, и Джин перекатывается на живот, крепко прижимая подушку, под которую засунулся, к собственной голове. – Хён.
Чонгук упрямо стаскивает с него и подушку – приходится как следует побороться, но в итоге побеждает молодость. Сокджин только придушенно мычит, когда последнее укрытие отправляется в неизвестность с печальным хрустом наволочки и руки Чонгука принимаются расталкивать его, пытаясь перевернуть.
- Раз ты уже проснулся, то хватит валяться, вставай.
- Ты караулил, что ли?.. – хрипит Джин, пытаясь приподняться хотя бы на локтях, но в этот момент Чонгук снова его толкает, и все попытки сходят на нет – он просто плюхается набок и так и остаётся валяться.
- Тебе, кажется, снился кошмар, - поясняет Чонгук, подбирая под себя ноги и скрещивая их. Серьёзный такой с утра пораньше, с ума можно сойти. – Орал ты будь здоров, я из своей комнаты прибежал. Пытался разбудить, но хрен мне, конечно. Так что я сидел и ждал, пока ты успокоишься, и так и уснул здесь.
Сокджин постепенно осознаёт, что он в одном белье. Да ещё Тэхён вчера засосов, поди, наставил… Господи, зачем вообще жить. Он закрывает лицо ладонями и с мучительным стоном снова перекатывается на живот, вызывая возмущённый вопль Чонгука:
- Ну эй!
- Ребёнок, почему тебе не спится-то по утрам? – Сокджин только ойкает, когда тот по привычке наваливается на него сверху и пытается погрызть плечо. – Мы же в одно время вчера вернулись, как тебе вообще это удаётся…
- Просто я молод и здоров, а ты уже старенький и разваливаешься, - Чонгук смеётся, уткнувшись носом ему в шею и утихнув ненадолго. Джин ловит себя на том, что задержал дыхание – и заставляет себя продолжать дышать.
- Что… Что за нежности? – он наугад, шутливо тыкает Чонгука локтем.
- Ты меня вчера напугал, когда орал на Чимина.
Сокджину нечего сказать. Он с трудом помнит, что было после того, как Намджун аккуратно оттащил его вчера от Чонгука. Помнит только лютый холод неоправданной ярости – своей и чужой. Нужно будет позвонить и извиниться, потому что это была слишком резкая, слишком неожиданная и необдуманная вспышка. Помнит улыбку Тэхёна, когда тот рассматривал Чонгука, робко, будто опасливо тыкал его в щёку и трогал волосы. Помнит, как Намджун его держал чуть ли не весь вечер, сжимая ладонь на запястье каждый раз, когда он начинал дёргаться слишком сильно.
Чего он хотел. Этого было не избежать, рано или поздно Чонгук действительно должен был встретиться с ними со всеми. Для полноты картины не хватало только Шуги – и жаль, хоть на одного адекватного было бы больше.
- Прости, - Сокджин принимается осторожно выбираться из-под Чонгука, и тот поспешно поднимается. От заглядывающего в окно солнечного света хён щурится, прикрывает глаза ладонью, но всё равно садится. – Я не был готов к тому, что твоя встреча с ними пройдёт без моего контроля. Особенно… с Чимином.
- Разве не ты попросил его заехать за документами? – Чонгук определённо озадачен.
- Нет… Наверное, Намджун позвонил. Он знает, что у Чимина есть ключи от квартиры.
- Они мне показались очень забавными и неплохими ребятами, - малой, кажется, пытается его успокоить. Сокджин всё ещё переживает, это видно – дурацкий хён, совсем глупый. – Эй. Я же не фарфоровая статуэтка, в самом деле.
Из-под встрёпанной чёлки на него смотрят две пропасти отчаяния и беспомощности. Вкупе с тёмными кругами под глазами – впечатление производит довольно жуткое.
- Я просто не знаю, что может взбрести им в голову. Особенно… Чимину. Тэхён, когда в хорошем настроении, совершенно безобиден – ты видел вчера. Но… Иногда… Господи. Просто это не та компания, с которой тебе стоило бы водиться, - хён упорно смотрит на простыню между его коленями и почти соприкасающимися с ними коленками Чонгука.
- Они же твои друзья, - тот наклоняется и изгибает шею так, чтобы заглянуть хёну в лицо. Не понимает.
- Да, и я правда их люблю, - Сокджин взмахивает руками, отчаявшись объяснить то, что чувствует. – Просто…
- Просто ты жадина, - Чонгук смеётся и толкает его в плечо. – И всё пытаешься меня спрятать.
«Не спрятать, нет. Уберечь, только уберечь». Джин сам не очень понимает, в чём, собственно, разница – чувствует на интуитивном уровне, но совсем не в состоянии объяснить это словами. Поэтому молчит и позволяет Чонгуку, всё так же посмеиваясь, трепать его волосы.
Он реагирует очень спокойно. Особенно на Тэхёна, с которым, кажется, даже неплохо пообщался вчера – ни словом не обмолвился о том, что видел, и вида не подаёт. А этого Сокджин боялся больше всего и продолжает бояться. Пока они общались в интернете, он давал много… подсказок, что ли? Что в его интересах не только девушки, но и парни тоже. Просто никогда разговор не заходил об этом напрямую.
Джин снова кусает губы, и это больно – кажется, он уже их все изгрыз чуть ли не в кровь.
- Эй, - снова окликает его Чонгук. – Я хочу покататься на канатной дороге. Поехали, а?