[Someday...Somehow], Хань Гэн | Итук.

[viscumalbum]

Название: Someday... Somehow.
Автор: Я
Фэндом: Super Junior
Персонажи: Итук, Хангён. Пейрингов здесь по идее нет.
Рейтинг: G.
Размер: мини, 1322 слова
Дисклаймер: мне не принадлежит ВООБЩЕ ничего. Все события выдуманы, любые совпадения случайны.
От автора: очередное из серии, "а почему бы и не?.."

Не вычитано. Пристегните извилины.

Когда постоянно держишь что-то в себе, становишься немного нервным и неуравновешенным. Особенно когда каждый день, почти двадцать четыре часа в сутки, находишься под пристальными взглядами двенадцати человек и не очень пристальными, но тоже внимательными - ещё сотен и тысяч.
Хангён уже проклял тот день, когда согласился с менеджерами, что никто до последнего не должен узнать о его уходе из группы. Такие новости повышению боевого духа и улучшению внутреннего климата в Super Junior точно не поспособствовали бы, а руководству проблемы с ездовыми лошадками нужны были не больше, чем самому Хани - объяснения с коллегами.
Проблема была в том, что эти самые коллеги начали замечать его нервозность, а поговорить было решительно не с кем - не пойдёшь же изливать душу менеджеру, которому до богатого внутреннего мира его "обожаемых СуДжу" никакого дела нет... Идеальный китаец продолжал улыбаться и утверждать, что у него всё в порядке, но в перерывах между репетициями всё чаще отлучался покурить, сделался более рассеянным и забывчивым и стал меньше времени проводить с ребятами, чем окончательно вывел из себя Хичоля. Релла закатил самую настоящую истерику - благо, без обмороков, слёз и битья посуды, зато с громкими воплями и отборным матом, - свидетелями которой стали все мемберы. До драки не дошло только благодаря стараниям Йесона - поняв, что увещевания и уговоры Чонсу не помогают ни капли, добрый донсэн взял бутыль с питьевой водой и вылил на голову Хичоля. Это было весьма категорично, но действенно и, признаться, эффективно.
Кажется, Хичоль всё ещё на него дулся, но как-то не очень убедительно, так что в скором времени их отношения должны были вернуться в норму.
А вот перед Хангёном встала необходимость просить прощения и срочно придумывать себе какую-нибудь правдоподобную ложь о проблемах с семьёй, чтобы успокоить разбушевавшегося Хи. Врать он никогда толком не умел...
Дальше так продолжаться не могло. Нужно было отвлечься, облегчить душу... К донсэнам с чем-то подобным обращаться не позволяла совесть, Хичолю о своём уходе он хотел бы рассказать в самую последнюю очередь - Релла в порыве гнева может и глаза выцарапать, или ещё что похуже учудить... Оставался только Чонсу. И, пожалуй, к нему следовало обратиться с самого начала. С не очень радостными мыслями о том, что от реакции Лидера зависит его дальнейшая жизнь - если уж Итук разозлится, то Хани твёрдо решил сделать себе харакири, - китаец стоял перед дверью в комнату номер три, на которой висела от руки намалёванная фломастером табличка с именами жильцов.
- Чонсу-а, - заглянув в комнату, негромко позвал Хангён. К его вящему сожалению, Донхэ ещё не спал - уставившись на хёна, как на восьмое чудо света, он даже сканворды разгадывать перестал.
- Что-то случилось? - Итук оторвался от ноутбука и поднялся со стула так поспешно, что тот чуть не опрокинулся. - Опять что-то с Хичолем?
"Интересно, это вся группа ждёт, что мы в любой момент можем снова начать ругаться?.." - кисло подумал Хангён и улыбнулся так беззаботно, как только мог:
- Нет-нет, всё в порядке. Я просто хотел с тобой поговорить немного. Не пройдёшься со мной перед сном?
- Конечно, никаких проблем, - выдохнув с заметным облегчением, он подхватил с кровати небрежно брошенную на неё олимпийку, махнул Донхэ рукой и быстро вышел в коридор следом за донсэном.
Они хранили молчание до тех пор, пока не оказались на улице - Хангён отстранёно размышлял о том, что в последнее время Лидер стал слишком задумчив, и на лбу у него часто можно было увидеть сосредоточенную складку. Так и хотелось по этому самому лбу постучать пальцем и сказать какую-нибудь ерунду, чтобы никаких складок - только ямочки, и те на щеках.
А вместо этого он намеревался гарантированно испортить Лидеру настроение. И надолго.
- О чём ты хотел поговорить? - со стороны Чонсу было очень милосердно не улыбаться в такой момент. Он всегда умел правильно чувствовать и оценивать обстановку, этого у него не отнимешь... Иногда казалось, что он обладает каким-то сверхъестественным чутьём - всегда оказывался рядом, если его подопечных что-то расстраивало или беспокоило, всегда находил нужные слова.
- Отойдём чуть дальше... На ходу говорить легче.
"И не нужно смотреть в глаза".
На самом деле, легко не стало, даже когда он закурил. Мысленно сосчитав до десяти сначала на китайском, потом на корейском, а для верности - ещё и на японском, Хангён сказал, стараясь придать голосу самое безразличное из всех безразличных выражений:
- Я ухожу из группы и начинаю сольную карьеру.
Итук остановился как вкопанный, будто ноги моментально приросли к асфальту. Краска сошла с его лица в одно мгновение, и он стал белее мела. Хангён даже испугался, что сейчас Лидер схватится за сердце и свалится с приступом чего-нибудь очень нехорошего. Лидер, конечно, на сердце до этого никогда не жаловался, но мало ли... Всё когда-нибудь случается впервые.
Вроде, обошлось. Собрав остатки собственной воли в кулак, китаец принялся объяснять, что к чему, почему он так решил, что его сподвигло, что ему обещали... Что-то про перспективы, что-то про развитие... Про невозможность больше терпеть к себе такое отношение со стороны руководства. Про семью, в конце концов. Говорил он много, периодически сбиваясь с корейского на китайский, говорил взахлёб, стараясь компенсировать молчание Итука. Лидер слушал, не издавая ни единого звука, и его бледное лицо не выражало ничего.
То есть ВООБЩЕ ничего.
Как будто его выключили.
- Это ведь уже окончательное решение? - наконец, спросил он, когда словарный запас Хангёна почти подошёл к концу. Кажется, никогда в жизни он так много не говорил. - Бесполезно тебя уговаривать?
- Да. Я не передумаю.
Спокойствие давалось им обоим с просто титаническим трудом. Хани спасала его сигарета, а вот Чонсу мелко-мелко трясло, и он едва удерживался, чтобы... Чтобы что?
- Ну что ж... Рад за тебя! - излишне воодушевлённо воскликнул лидер Super Junior и крепко обнял пока что одногруппника, повергнув его в состояние глубокого шока. - Удачи! Я знаю, у тебя всё получится. Ты же сильный... Ты...
- Чонсу-а, - немного озадаченно прошептал Хангён - голос отказался слушаться, когда он уловил в его тоне едва заметную дрожащую нотку, предвещающую слёзы. Почему-то подумалось, что лучше бы Лидер на него накричал.
- Знаешь, ты просто потрясающе талантлив! - плечи Итука, в которые Хани машинально вцепился, тряслись так, словно его лихорадило. - Ты и без нас со всем управишься, а мы как-нибудь...
- Чонсу-а! Я ещё никуда не делся, - пришлось немного на него прикрикнуть, чтобы вывести из транса. - Чонсу-а... Если... Если хочешь плакать - поплачь, пока никто не видит.
Пальцы Лидера сильнее сжали рубашку на спине Хани. До его слуха донёсся тихий всхлип.
Китаец не знал, сколько они вот так простояли вдвоём, а Чонсу всё никак не успокаивался. У него в голове творился самый настоящий хаос - он вспомнил об уходе Кибома, вспомнил чуть ли не все ссоры мемберов между собой, в тысячный раз подумал о том, что рано или поздно они все разойдутся... Да, он всегда знал, всегда повторял себе, что ничто не длится вечно, но...
Сколько раз ещё ему придётся услышать виноватое: "Я ухожу"?..
- Чонсу-а, нас скоро с фонарями начнут искать, - Хани неловко потрепал его по волосам - чужие слёзы его до сих пор вгоняли в ступор, и утешать или успокаивать он не умел категорически. Тем более, Лидер всегда, всегда справлялся со своими эмоциями сам.
Да уж, по его лицу сразу было видно, что он плакал, и плакал много - если они по дороге обратно наткнутся на донсэнов, придётся как-то объяснятся... Об этом Хани как-то не подумал.
- Хангён-а, я скажу тебе это сейчас, - Итук отстранился от него, остервенело потёр лицо и посмотрел в глаза неожиданно серьёзно и спокойно. - Пожалуйста, помни: с твоим уходом ничего не заканчивается. На меня ты всегда можешь рассчитывать... И на других тоже. В Super Junior нет "бывших".
С этими словами он развернулся и пошёл прочь. Обернулся он только в дверях, словно вспомнив о чём-то важном:
- Я не скажу ребятам, пока ты сам не решишь сообщить.
Хангёну показалось, что у него с плеч упала огромная гора. Без сил опустившись на корточки, он закрыл лицо ладонями.

Через три с половиной месяца, когда Хангён не вернулся из деловой поездки в Китай, Пак Чонсу сообщил о том, что в составе Super Junior отныне только двенадцать человек, не проронив ни единой слезинки.