Название: Obsession
Автор: Вёрджил Ференце (сиречь я)
Бета: Отсутствует напрочь (обратите внимание, сделайте выводы)
Фэндом: Super Junior (+все-все-все)
Статус: в процессе
ШапкаПейринг: Йесон/Кюхён. Подразумеваются ХанЧоль, ОнТэ, ЮМин. Односторонние (?) ЙеТук, КюМи.
Рейтинг: PG-15 чтобы не пролететь уж совсем
Размер: миди. Будет выкладываться кусками. Часть 2: 4908 слов.
Жанр: АУ, ООС да и ещё и кроссовер. В общем, из серии "кто эти люди и что это было?"
Дисклаймер: ни на что не претендую, выгоды не извлекаю, всё не моё
Размещение: как бы подразумеваэ, что спросить у автора стоит
От автора: Убедитесь, что вы прочитали все предупреждения! И давайте сделаем вид, что всё это возможно?
Предупреждения!1) Сюда каким-то непостижимым, совершенно необъяснимым логически образом пролезли DBSK, MBLAQ и SHINee. И ещё куча народу. Благо, почти все, кроме заявленного пейринга, относительно второстепенны и преходящи. Ничему не удивляйтесь.
2) Автор запутался в собственных ОТП
3) Убедительная просьба тапки и прочие опасные для жизни и здоровья автора вещи держать при себе. Текст скорее всего получился глупым, бредовым и сопливым, автор отдаёт себе в этом отчёт.
4) Огромное спасибо HanazawaAyami, без которой я бы вообще не знаю, что делал. Спасибо, что терпишь меня!
5) В тексте так или иначе упоминаются следующие композиции:
Super Junior’s Yesung - Are you ready? (cover)
Super Junior’s Kyuhyun – 7 years of love
Super Junior’s Kyuhyun – Puff the magic dragon
Super Junior K.R.Y. – Your Eyes (Kyuhyun & Yesung)
Super Junior K.R.Y. – Heartquacke
Super Junior K.R.Y. – The night Chicago died
Cinema Bizarre – My Obsession (выдержки из текста предвидятся где-то в середине)
6) У меня нет намерений выставлять это на форуме. Да, я боюсь.
7) ВНИМАНИЕ! Содержатся элементы ЕРЕСИ.
* Часть 1 *
Часть 2.В последние два месяца перед итоговым концертом колледж превращался в непрестанно гудящий улей – работа кипела с утра до самого вечера, и зачастую продолжалась в общежитиях ночами. Покоя было не видать как своих ушей, студенты постепенно становились нежно-салатовыми от недосыпа и обзаводились кругами под глазами.
Итук и Йесон сегодня успешно пополнили ряды «зелёных» и то и дело зевали и клевали носами, но стоически боролись со сном. Громкая музыка беспощадно долбила Йесона по мозгам, но он упорно сидел на подоконнике в непосредственной близости от стереосистемы и смотрел на раннюю репетицию Хань Гэна и его танцевальной группы. Со своими навыками, Гэн мог поставить какой угодно номер, но он выбрал мучения с ещё тремя талантливыми, но совершенно безответственными остолопами. Глядя на них, Тэмин как-то пошутил – мол, Гэн специально таких выбрал, чтобы на их фоне смотреться более выгодно.
Конечно, это было не так. Одногруппник Хангёна, Шин Донхи, был одним из лучших на третьем курсе, а Хёкдже и Донхэ уже который месяц держались на верхних позициях среди второкурсников, так что им без проблем позволили объединить усилия.
Все хотели видеть в танце Гэна элементы балета, но тот категорически отказывался, и даже Хичолю не удалось его уговорить – Гэн отвечал, что если бы его целью был балет, он поступил бы в специализированное хореографическое училище, а не тратил своё время здесь. После такого сокрушительного поражения Хичоль больше не заводил разговоров на эту тему, но старался присутствовать на всех репетициях своего любовника.
А, да. Они встречались вот уже два года.
Глядя на то, как слаженно эти четверо движутся по танцполу, Чонун чувствовал лёгкие уколы зависти и беспокойства – им командная работа удавалась на ура, они чувствовали друг друга и понимали с полушага, но получится ли у него так же?.. Всё-таки, на сцене он привык рассчитывать исключительно на себя, и вот так резко научиться полагаться на кого-то другого… Тем более, он совершенно не знал, чего ожидать от Кюхёна – продолжатся ли его подколы, сможет ли он сам избавиться от малодушного желания выделиться за счёт другого, или их отношения наконец-то наладятся?.. Что ж, во всяком случае, взаимопониманию тоже следовало поучиться, но голова шла кругом от одной только мысли об этом.
А может быть, во всём была виновата бессонная ночь.
- Пак Чонсу, я всегда знал, что ты дебил, но чтоб настолько!.. – каким-то необъяснимым образом Ким Хичоль, находящийся в другом конце танцевального зала, умудрился переорать даже грохочущую музыку. Впрочем, почему необъяснимым? Их на сценическом этому учили.
От неожиданности Донхэ споткнулся и полетел на пол, Хёкдже бросился его поднимать, а Гэн – выключать стереосистему. Чонсу морщился так, будто у него разболелись все зубы сразу, но даже не думал слезать с облюбованной лавки, на которой вольготно развалился и чуть не уснул, делясь с Хичолем ночными впечатлениями. Сам же Хи напоминал выброшенную на берег рыбу – размахивал руками в возмущении и открывал-закрывал рот, подбирая достаточно нецензурные слова для выражения всей степени его потрясения.
- Хичоль, что случилось? Ты чего кричишь?.. – взгляд у Хангёна был абсолютно растерянный и непонимающий – он явно не привык, что его репетиции прерывали таким образом.
- Гэн, ну этот… Этот… - Хи беспомощно хлопал глазами, надеясь, что Хангён за два года научился читать его мысли. – Мой друг – клинический идиот, и это не лечится. Я в шоке.
Как ни интересно Чонуну было узнать, что опять натворил Чонсу, ему нужно было уходить – он договорился встретиться с Кюхёном в два в репетиционном зале номер восемь, и у него как раз оставалось две минуты, чтобы подняться на три этажа и дойти до аудитории. Так что пришлось оставить ребят самих разруливать ситуацию и поспешить навстречу неизведанному.
Всё равно Кюхён пришёл раньше. Чонун услышал фортепиано в тот момент, когда его ладонь легла на дверную ручку, и это заставило его остановиться, замереть буквально на полушаге. Если он будет достаточно осторожен, Кюхён не заметит его появления и не прервёт игру, тогда у него будет отличный шанс лично узнать, на что способен его новый напарник. С этими мыслями Чонун осторожно повернул дверную ручку и скользнул в репетиционный зал.
Если по счастливому стечению обстоятельств Кюхён собирался петь ту песню, о которой говорил Чон… Ах ты Боже Всемогущий!..
Все мысли моментально улетучились из его головы, когда Кюхён начал петь.
При знакомстве с людьми Ким Чонун первым делом обращал внимание на голос, и только потом уже на всё остальное. Он был достаточно чувствителен к голосам – он был певцом, хорошим певцом в конце концов. Но он никогда не мог даже подумать о том, что чужое выступление может заставить его почувствовать себя так, словно он вот-вот скончается. Прямо здесь и сейчас.
То, что при пении голос меняется – факт широко известный и реально наблюдаемый, но такую трансформацию Йесон видел – слышал – впервые. Он поймал себя на том, что задерживает дыхание, и жадно глотнул воздуха.
Обычная баллада. Несчастная любовь, фортепиано, тихий голос. Ничего сверхъестественного.
Ну и как он сделал из этого нечто… настолько волшебное? Пронзительно-нежное и отчаянно-прекрасное.
Кажется, его мир только что перевернулся на сто восемьдесят градусов.
- Тебе понравилось? – Кюхён закрыл крышку фортепиано и повернулся к Чонуну лицом – тот едва успел подобрать собственную отвисшую челюсть, чтобы не выглядеть совсем глупо.
- Ты давно меня заметил?
- С самого начала. У тебя значки на сумке бренчат, - он улыбнулся этой совей непривычной, непонятной улыбкой, которую Чонун уже видел. В кабинете куратора.
- Эта та песня, которую…
- «7 years of love».
- Ты правда сам её написал? – Йесон наконец снял сумку с плеча и бросил её в угол.
- Я не похож на человека, который может писать песни?
Что ж, тогда понятно, за что здесь можно было поставить сотню.
И совершенно точно ясно, что смотреть на новичка сверху вниз, как он делал это раньше, больше не получится. Вообще никак.
- Так тебе понравилось? Я хочу получить ответ, - снова сцепленные в замок пальцы – Чонун с трудом отвёл взгляд, всё ещё чувствуя себя так, словно его ударили пыльным мешком по голове.
- Да. Понравилось.
«Какому идиоту вообще могло не понравиться?»
- Я был расстроен, узнав, что ты не пришёл на моё выступление.
- Я был очень зол на тебя и твои издевки, - на самом деле, конечно, в первую очередь смущён напором друзей и совсем немного испуган возможностью, что здесь действительно появился кто-то лучше него. Ну и зол, конечно, тоже, но об этом он думал в последнюю очередь – в конце концов, как могли его задевать нападки человека, которого он едва знал?
- В любом случае, нам пора заняться делом, - изящно свернув тему, Кюхён потянулся к своей сумке и вытащил из неё пухлую папку с исписанными от руки листами. – Это тексты. В основном, баллады… А. Или ты против баллад?
- Отнюдь.
- Просто в остальном я не очень хорош, - Кюхён усмехнулся и протянул ему папку. Что это было? Издевка? Или попытка быть честным?
- Не верю.
Его новый напарник пожал плечами и вернулся к фортепиано, давая ему возможность углубиться в изучение текстов.
- Мы конечно можем сделать кавер, - сказал он несколькими мгновениями позднее. – Но собственная песня изначально даёт дополнительные баллы.
- Мы будем единственным дуэтом на всём втором курсе, с кем нам соревноваться? – задумчиво спросил Йесон, пытаясь сосредоточиться на стихах и не обращать внимания на немного неаккуратные, нарисованные второпях нотные значки.
- Не важно, с кем. Важно, сколько баллов мы в итоге получим.
- Ты прости, конечно, но при чём здесь Чикаго?.. – Чонун посмотрел на товарища по команде глазами побитой собаки и помахал в воздухе парой листов.
- Ну, попробовать стоило, - тот беспечно пожал плечами. Почему-то некоторые его ответы вгоняли Чонуна в состояние полнейшего ступора – вот и сейчас он несколько минут сидел молча, уставившись в одну точку, и мозг упорно отказывался воспринимать входящую информацию. Чего попробовать?..
Ещё и глаза болели так, будто в них тонну песка насыпали.
Взгляд Кюхёна был испытующим и немного любопытным – разглядывая пытающегося внимательно читать Чонуна, он склонил голову набок.
- Не выспался? – наконец, спросил он.
Оставив тщетные попытки сложить слова в предложения и вникнуть в их смысл, Йесон кисло кивнул:
- Не мог уснуть. Слишком много думал.
- Смею предположить, обо мне.
Он сказал это просто так, но Йесон уставился на него с самым тупым из всех возможных выражений на лице, так что и без слов было понятно – Кюхён попал в яблочко.
- О… Оу, - протянул он таким неописуемым тоном, что Чонуну захотелось немедленно провалиться сквозь землю. Губы Кюхёна медленно расползлись в широкой, лукавой улыбке.
- Что бы ты ни представил – это абсолютно точно не то, что я думал! – громко запротестовал Чонун и мотнул головой, ясно понимая, что могло прийти в голову после таких слов. Каждый думает в меру своей испорченности, конечно…
- Собирайся, - совершенно неожиданно приказал Кюхён, поднимаясь со своего места и быстро преодолевая расстояние между ними.
- Что?.. – переспросил Чонун непонимающе, и едва успел подхватить собственную сумку, когда Кюхён схватил его за запястье и вздёрнул на ноги так легко, словно он совсем ничего не весил. Шаг у новичка был широкий, стремительный и уверенный, как у человека, знающего, что ему нужно. И Йесон, к своему вящему стыду, удивлению и возмущению, в самом деле чувствовал себя собакой, которую хозяин тащит за собой на поводке.
Если бы не Джеджун с его дразнилками, сравнение с собакой не вызывало бы у Йесона такого глубокого отторжения.
- Ты выглядишь как человек с острой кофейной недостаточностью. Если не проснёшься – нет никакого смысла дальше заниматься разбором текстов, а я хочу решить этот вопрос в ближайшее время, - Кюхён снизошёл до объяснений только когда они уже были на улице, и Чонун наконец подстроился под тем его ходьбы. – Поэтому мы идём пить кофе.
- У меня пара в три, я…
- Практика?
- Нет, только теория.
- Значит, ты пропустишь, - решил Кюхён, и Йесону ничего не оставалось, кроме как молча согласиться. Он и не чувствовал себя способным сопротивляться в принципе, он не был против такого поведения, и это было странно, заставляло его непроизвольно ёжиться и хмурить брови. Ещё вчера он просто вырвал бы свою руку из чужой хватки и навешал наглецу люлей.
Сегодня он только тихонько вздохнул, убеждая себя, что чашечка хорошего кофе ему бы действительно не повредила.
***
Он никогда не был в этой кофейне раньше – он вообще не знал о её существовании, потому что всегда выбирал противоположное направление, выходя куда-нибудь с друзьями. Здесь было уютно – спокойно и не очень много посетителей, аромат кофе, мягкие бежевые диванчики. И большие-большие окна от пола до потолка – это должно было немного смущать, но Йесон чувствовал себя более чем комфортно, сидя напротив Кюхёна.
А его голове постепенно облекалась в слова мысль, что человек с таким голосом просто не может быть плохим. Это было абсолютно в его стиле, но он всё ещё отказывался принимать это.
Чонун положил два кубика рафинада в свой эспрессо, и чайная ложка принялась бодро позванивать о стенки небольшой чашечки – этого должно было быть более чем достаточно чтобы разбудить его и заставить функционировать в течение трёх-четырёх часов.
- Как ты можешь пить кофе без сахара? – спросил он, непроизвольно морщась, когда Кюхён приступил к методичной ликвидации своего латте.
- Я просто не хочу убивать его вкус, - последовал краткий ответ.
- Горько же… Аищ! – он явно поторопился, и кофе обжёг его язык – рука машинально вскинулась к губам, как если бы это могло помочь ему.
- Ты в порядке?.. – Чонун видел, как в мгновение, когда он вскрикнул, Кюхён подался вперёд, но тут же одёрнул себя и откинулся на спинку дивана.
- Нифево ствафного, фейфяс пвойвёт…
Кюхён не сдержался и рассмеялся, закрыв лицо ладонями – так смешно исказилась его речь, и глаза сошлись на переносице, когда он пытался определить степень нанесённого его языку ущерба… Кажется, он пытался сделать всё возможное, чтобы оба чувствовали себя комфортно в обществе друг друга – впрочем, между ними изначально не было никакого напряжения, и Чонун не мог понять, как это вообще возможно. Ещё позавчера он, встретив Кюхёна в университете или общежитии, сказал бы ему какую-нибудь гадость или, по крайней мере, одарил презрительным взглядом.
Здесь и сейчас это было похоже на… свидание. Чонуна чуть не перекосило, когда он подумал об этом.
- Можно вопрос? – прекратив дурачиться, спросил он, крутя свою чашку в руках и пытаясь прогнать из головы совершенно неуместную мысль.
- Только один? Валяй, - тут же отозвался Кюхён.
- Чем вызвана такая перемена в твоём отношении ко мне?
Он был действительно заинтересован – это волновало его сейчас, пожалуй, больше всего на свете. Может быть, любопытство и сгубило кошку, но ему необходимо было знать – почему? Что это вообще было?.. Чонун вполне осознавал, что Кюхён может отказаться отвечать, что они не настолько близко общаются, чтобы вести подобные разговоры, но тот усмехнулся и задумчиво поскрёб рукой подбородок, раздумывая, с чего начать.
Кажется, он мог рассчитывать на честность сегодня.
- Мне было действительно интересно, что ты за человек. Чжоу Ми мне все уши прожужжал о тебе, когда я сказал, что перевожусь к вам в университет, - он сделал небольшую паузу, когда официантка принесла ему заказанный чизкейк, и Чонун чуть не умер от любопытства: что связывало его с Чжоу Ми? Дружба? Или?.. Точно не время и не место спрашивать об этом. – Но когда ты подошёл ко мне в столовой с этим твоим «преклони-колени-жалкий-смертный» выражением на лице, мне захотелось взять кувалду и пару раз ударить тебя по голове.
- Да не могло у меня быть такого выражения! – возмутился Чонун, вспоминая их первую встречу. Да, он тогда был шокирован, но он совершенно точно хотел наладить отношения и просто не мог…
- Могло, могло, - заверил его Кюхён, ничуть этим не успокоив. – Надо было взять фотоаппарат тогда.
«Нужно спросить ребят. Чонсу точно должен знать!» - решил Чонун про себя.
- Ладно. Не суть, проехали… - пробормотал он. – Я понял, что был заносчивым ублюдком и ты возненавидел меня с первого взгляда. О’кей. Что дальше? Почему сейчас ты…
- Я просто почувствовал, что мой мир перевернулся на сто восемьдесят градусов, когда я увидел твоё выступление на отчётнике, - Кюхён ухмыльнулся и развёл руками, то ли извиняясь, то ли снова тонко издеваясь.
- Это то, что я думал сегодня, - Йесон услышал собственный голос, произносящий эти слова, прежде, чем сообрази, что говорит вслух. Кюхён сделал вид, что ничего не заметил, но появившиеся в его глаза лукавые искры говорили об обратном.
- И я решил попросить куратора сделать из нас дуэт.
- Он же сказал, это была его идея!
- Я попросил его приврать что-нибудь, - вот так запросто, будто вообще ничего особенного в этом не было, сказал тот, и его взгляд стал жёстче, когда он посмотрел на Чонуна. – Хочешь отказаться?
- Как я могу отказаться, после того, как… - почти закричал Йесон, и две девушки за соседним столиком начали оглядываться в поисках источника шума – он оборвал себя на полуслове и угрюмо замолчал, коря себя за чрезмерную эмоциональность.
Это всё бессонная ночь.
И усмешка на губах Кюхёна.
- Спой для меня.
- Чего?.. – Йесону показалось, что он ослышался – настолько внезапным был переход от одной темы к другой.
- Спой для меня что-нибудь. Я тебе пел – твоя очередь, - невозмутимо повторил Кюхён, выжидающе глядя на него и помахивая чайной ложечкой.
- Прямо здесь? – он скептическим взглядом окинул помещение. – Я уже достаточно пошумел.
- Тогда когда вернёмся в общежитие. Ты мне споёшь. Любую песню на твой выбор… И нам ещё нужно разобрать тексты.
Чонуну подумалось, что этот любящий покомандовать парень своими заявлениями рано или поздно сведёт его с ума.
Он ещё даже не догадывался, насколько был прав.
***
- Чёрт, это действительно сложно! – Чонун взлохматил собственные волосы и вскочил с места, не в силах больше сидеть. – Как тебе вообще удалось написать так много классных текстов?!
- С твоего позволения, буду считать это комплиментом, - пальцы Кюхёна пробежались по клавишам фортепиано, извлекая несколько нежных звуков.
Конечно, не настолько нежных, как его голос.
- Я не могу выбрать одну из них. Ты должен спеть, чтобы я понял.
Репетиционный зал номер восемь стал фактически их вторым домом – они третий день пытались договориться, какую композицию исполнять. Точнее, переговорами это назвать было сложно – Кюхён ждал, а Йесон метался между доброй дюжиной текстов и не мог решить. Они все были хороши, и ему нужно было слышать, чтобы понимать.
Но у Кюхёна как всегда был свой взгляд на вещи.
- Попробуй сам. Я играю – ты поёшь.
- Издеваешься? Я не гений, чтобы по одним только нотам…
- Самое время им стать, - он почти никогда не дослушивал до конца, и иногда это бесило, но спорить с ним… Это было так же, как спорить с Хичолем. Абсолютно непродуктивно. – Ладно, так и быть. Слушай музыку, потом будешь петь… А. С чего начнём?
- Пусть… Хорошо. Пусть эта. “Your eyes”.
Кюхён размял пальцы и повернулся к инструменту, пряча улыбку. «Your eyes». Его любимая.
Не то, чтобы он как-то очень хорошо играл – на выступления он всё же предпочитал одалживать таланы тех, кто занимался этим профессионально, - но его вполне хватало на то, чтобы писать простенькие мелодии для собственных песен. Когда они выберут одну – он пойдёт к Рёуку и Генри с музыкального, чтобы те придумали что-нибудь получше. Иногда он начинал думать, что общительность Чжоу Ми, почитавшегося его лучшим другом, была благословением – не будь его, Кюхён раскачивался бы добрых полгода, чтобы завести с кем-нибудь более близкое знакомство.
- Примерно понял?
- М-м, что-то типа… - Чонун, судя по всему, погрузился в восприятие – творческий транс или что-то вроде того. Знакомое состояние.
- Попробуй.
У него слегка дрожали пальцы, когда он снова начал играть аккомпанемент – мысль, что этот человек собирается исполнять его песню, выводила его из равновесия. Кюхён попытался сосредоточиться на дыхании, и вовремя – Йесон начал петь.
Ох, они оба лажали – Йесон не всегда попадал в мелодию, а у Кю начали заплетаться пальцы, как будто он не знал последовательность нот лучше, чем кто-либо другой. В итоге он не смог доиграть даже до конца второго куплета – соскользнув со своего табурета, Кюхён приблизился к Чонуну и замер в нерешительности. Тот и не заметил, что музыка кончилась, что что-то изменилось – взгляд сосредоточенный и серьёзный скользил по рукописным строчкам. Нет, устоять было почти невозможно, и как назло Чонун держал текст на расстоянии вытянутой руки, чуть отведя в сторону – будто напрашивался на объятия… Рука Кюхёна скользнула по его боку и крепко обхватила талию, в то время как он сам прижался щекой к груди Йесона, чуть ниже его ключицы.
Только тогда он перестал петь – будто вынырнув из собственного мира. Он дёрнулся от неожиданности и испуга, но Кюхён держал крепко:
- Допой. Пожалуйста, допой до конца, - шептал он, не обращая внимание ни на сопротивление, ни на то, как это могло выглядеть со стороны, ни на неудобство – Чонун был немного ниже, и это было действительно странно, так загибаться, чтобы услышать участившееся биение его сердца, почувствовать эту вибрацию, когда он продолжил петь.
Он действительно допел. Допел песню до конца, и его голос дрожал и прерывался, как если бы ему не хватало дыхания – но это было не важно.
- К… Кюхён, какого хрена ты творишь?.. – Чонун отбросил листы с текстом в сторону, румянец на скулах, крепко сжатые челюсти. Кю отстранился, внимательно и с любопытством изучая его лицо – всё ещё слишком близко… Чонун оттолкнул его – это было почти грубо, - и он отступил на два шага.
- Злишься?
- Чёрт возьми, ДА! Ты… ты меня до полусмерти напугал! – он почувствовал себя немного легче, позволив себе закричать. Его взгляд метался по помещению в панике – что, чёрт возьми, это было?!
Но самое главное, конечно:
«Почему я не хочу его ударить?..»
И даже если он сказал «да», он совсем не чувствовал злости. Только замешательство и смущение.
- Извини, - Кюхён поднял руки, сдаваясь, но ни в голосе его, ни во взгляде не было ни капли сожаления. – Я думаю, нам лучше продолжить завтра. Если решишь что-то – ты знаешь, где меня найти.
Он едва не забыл свою сумку, уходя – спохватился только возле выхода, вернулся, посмеиваясь над тем, как напряжённо Чонун следил за его передвижениями.
- Кюхён, - окликнул он.
- М?..
- Споём её. «Your eyes». Я решил.
Этот поступок на самом деле был чем-то вроде проверки. Кюхён не планировал этого, но раз уж сделал… Он мог разрушить всё сегодня, или подняться на новую ступень.
Результат, кажется, был очевиден.
Его хватило только на то, чтобы сдержать победную улыбку до того момента, пока он не оказался в коридоре.
***
В любом уважающем себя колледже должна была быть своя газета. Имелась она и здесь, и называлась не иначе, как «Мнемозина». Мать всех муз, привет древним грекам и тяжёлые вздохи редакции – литераторов в колледже не готовили, и приходилось справляться собственными силами.
«Мнемозина» начиналась как журналистский кружок и, по сути, оставалась им по сей день. Если бы не инициативная и деятельная Мисс Главный Редактор, которую уже года два никто не называл по имени, а только сценическим псевдонимом «Бада», газета не прожила бы и года. Но она умудрилась найти себе ответственных и заинтересованных помощников, на которых действительно можно было положиться, так что «Мнемозина» жила, а Бада спокойно готовилась к выпуску через полгода и началу собственной карьеры. Ей уже заинтересовалось одно известное агентство, и тут было, чему позавидовать.
Шесть человек под её началом успевали везде и повсюду, отчасти благодаря собственной расторопности и командной работе, отчасти благодаря готовности студентов и преподавателей сотрудничать. «Мнемозину» любили и уважали и, по чести, было за что.
С лёгкой руки руководства, журналисты местного разлива приторговывали информацией. Видео с отчётных концертов в хорошем качестве, профессиональные фото оттуда же и с репетиций, основательно почищенные аудио-треки живых выступлений… Персональные данные тоже могли пойти в ход, но только с личного согласия, и по совершенно другой цене. Никакого компромата, никакого криминала, но спрос был бешеный, и «Мнемозина» делала неплохие деньги.
И очень честно отчисляла процент тем, чьими материалами интересовались.
Чо Кюхён в «Мнемозине» стал фактически завсегдатаем – заместитель главного редактора Чхве Шивон пару раз даже предлагал ему присоединиться к коллективу (доступ к материалу бесплатно), но тот категорически отказался. Денег ему было не жалко, зато жалко времени и сил, да и никогда он не тяготел к графоманству, как Чжоу Ми или Тиффани, не имел ничего общего с фотографией, как Джессика или Санни, и уж точно ничего не смыслил в оформлении и вёрстке, как Юри. А одними только бонусами и работой в окружении прекрасных дам его было не пронять.
- Вот, это всё, что есть с его последнего выступления, - Чжоу Ми отдал ему флешку и увесистый конверт с распечатанными фотографиями. – Не очень много, но чем богаты, как говорится…
- Да как же, «немного», - проворчала из своего угла Джессика, недовольно глядя на никак не желающие ровно подпиливаться ногти. – Мы с Санни на его выступлении с ног сбились, бегая вдоль сцены.
- На твоём тоже, Кюхён-ши, - добавила Санни, отвлекаясь от «фотошопа» и наставлений Тиффани. – Вы двое пользуетесь бешеной популярностью. Думаю, ты оценишь в конце месяца по размеру выплаты от «Мнемозины»…
- О, не надо было ему говорить! Теперь он наверняка хочет убить всю нашу контору, - Юри взяла у Кюхёна плату за материалы и сложила в кассу.
- Нет, вы мне ещё пригодитесь, - поспешил заверить их Кюхён, бегло просматривая фотографии и стараясь не обращать внимания на обеспокоенный взгляд Чжоу Ми.
- С тобой приятно иметь дело, - Джессика приветливо отсалютовала ему пилочкой. – Заходи ещё.
- Обязательно, - он, наконец, поднялся с места, быстро убрал конверт и флешку в сумку. – Зам.редактора, девушки – спасибо вам за ваш нелёгкий труд.
Чжоу Ми, как Кюхён и предполагал, нагнал его в коридоре, схватил за запястье – требовательно, но всё же осторожно. Если бы Кюхён хотел, он запросто смог бы освободиться, но с лучшими друзьями стоило быть помягче – они материя хрупкая…
- Куй Сянь, с тобой всё в порядке? – больше всего на свете он ненавидел, когда Чжоу Ми начинал за него волноваться, но, по закону подлости, этот китаец был из беспокойных типов, способных устроить панику по любому поводу.
Кюхён вздохнул, повернулся к нему лицом и взял за руки – привычный жест, доверительный и немного детский. Сколько лет они уже вот так хватались друг за друга, призывая обратить внимание на свои слова или прося довериться?..
- Ми. У меня самый лучший период в жизни наступил, а ты спрашиваешь, всё ли со мной в порядке? – спросил он, по возможности наиболее мягко.
- Ты просто не видишь себя со стороны, - Чжоу Ми покачал головой, и его длинная чёлка забавно метнулась из стороны в сторону. – Зато я вижу.
Его пальцы сильнее стиснули ладони Кюхёна, и тот едва подавил тяжёлый вздох:
- И что же ты видишь?
- Ты как будто с ума сошёл. Зациклился… зациклился на нём. Куй Сянь, я ничего не имею против, но…
- Ты же сказал, что не против. Какое тогда «но»? – голос Кюхёна стал заметно холоднее.
- Просто не переусердствуй! Это всё, что я хотел сказать, - Чжоу Ми пришлось немного повысить голос. Кюхён поморщился, когда тот непроизвольно дёрнул его на себя, но ничего не сказал. У него было очень, просто очень хорошее настроение, чтобы обращать внимание на такие мелочи. – Мы просто за тебя переживаем.
- «Мы»? – переспросил он, приподняв одну бровь в искреннем удивлении. – Ты давно ли стал о себе во множественном числе говорить? Опять местоимения перепутал?..
- Нет. Я имел ввиду – мы с Чанмином волнуемся.
- Ты ещё и Чанмину выболтал?!
У Чжоу Ми был такой жалкий и извиняющийся вид, что у Кюхёна просто рука не поднялась настучать этому длинноногому балбесу по голове. Но очень, очень хотелось.
- Чжоу Ми, когда ты перестанешь вмешиваться в мою личную жизнь?.. – простонал он, безнадёжно закатив глаза и освободив руки из крепкой хватки друга.
- Ты говоришь так, будто я это постоянно делаю! – недовольно пробурчал Чжоу Ми, но сдался. – Всё, ладно, извини… Просто не увлекайся слишком!
- Чжоу Ми!
Пока Кюхён искал что-нибудь тяжёлое, чтобы в него кинуть, Чжоу Ми уже скрылся в кабинете «Мнемозины». Засранец длинноногий, быстро бегает… Нет, никакой Чжоу Ми с его беспокойством ему настроение не испортит, пока сам Кюхён знает – у него есть новая песня Йесона, чтобы закинуть на плеер и наслаждаться. И ещё куча фотографий и видео с выступления.
Кажется, он в самом деле зациклился.
Всё было бы просто прекрасно, если бы он не врезался на всех парах в ни в чём не повинного прохожего. Кюхён остановился и пробормотал извинения – подобное случалось с ним нечасто, он был человеком осторожным и внимательным, даже если казался отстранённым и не от мира сего. Он поднял глаза на жертву собственной неуклюжести, чтобы легко улыбнуться и замять инцидент, но так и замер, чувствуя себя распоследним придурком.
Каким неудачником нужно быть, чтобы здесь и сейчас встретить Ким Чонуна собственной персоной? Причём не просто встретить, а чуть его не затоптать.
- Э… Не ожидал, увидеть тебя здесь, - Чонун заговорил первым, и Кюхён вздохнул с облегчением – хотя бы от этой неловкости он был избавлен. Хотя если так подумать, куда хуже?.. По этому коридору кроме сотрудников и клиентов «Мнемозины» редко кто ходил, и быть пойманным буквально с поличным…
По крайней мере, он не видел содержимое конверта.
Стоп.
- Ну… Я тоже не думал, что ты можешь быть… Заинтересован, - осторожно ответил Кюхён. Мысль была назойливой, шумной и подстёгивала его врождённое гипертрофированное любопытство.
- Я собираю только аудио, - отмахнулся Йесон, теребя ремень собственной сумки. – И то… редко. И очень избирательно.
- О, и кто же удостоился такой чести? – он спросил совершенно без задней мысли, но во взгляде Йесона было столько замешательства и он так медлил, что Кюхён мог подумать только об одном, самом очевидном ответе. Они молча смотрели друг на друга несколько долгих мгновений, пока Кюхён не почувствовал, что уголки его губ непроизвольно поползли вверх, и не был вынужден срочно прервать зрительный контакт. – Ну… Если тебе хотелось меня послушать – мог попросить, я бы спел.
- Ты же не двадцать четыре часа в сутки под рукой, в отличие от плеера, - он саркастично скривил губы. – И плеер, в отличие от тебя, не требует ответной услуги.
- Чёрт, я проигрываю по всем статьям.
Кюхён чувствовал всю тупость происходящего собственными спинным мозгом, но ничего не мог поделать – только перетаптываться с ноги на ногу и давить рвущуюся наружу ухмылку.
- В общем, не стану тебя задерживать, - должен был быть способ избежать этого ужасного разговора, и Кюхён его нашёл. Просто уйти.
- Кюхён! – Йесон окликнул его, когда он уже почти дошёл до конца коридоры. – Слушай… Помнишь, я обещал тебе спеть? Ещё тогда, в кофейне.
- Так и не спел, - кивнул тот.
- Хочу исправиться. Если ты ничего не имеешь против – заходи сегодня в гости.
- Часов в пять?
Кюхён понимающе ухмыльнулся, и получил такую же улыбку в ответ:
- Да.
У ребят как раз вечерняя репетиция.
На том и порешили. Кюхён клятвенно обещал быть и отправился дальше по своим делам, а Чонун ещё долго стоял в коридоре, пытаясь проанализировать или хотя бы мало-мальски понять, что вообще только что произошло и как они умудрились встретиться в непосредственной близости от «Мнемозины».
Ах да, «Мнемозина». Он же шёл туда за записями.
На его появление в редакции всегда реагировали не очень адекватно, но сегодня, видимо, был какой-то особенный день – не иначе, космос разбушевался…
Джессика долго, долго смеялась, переглядываясь с Санни и Тиффани, пока Чжоу Ми сбрасывал материалы на флешку.
- Много, много девушек расстроится, - философски заметила Юри, складывая деньги в кассу. Чжоу Ми неопределённо фыркнул. Пояснять Йесону ситуацию явно никто не собирался, и он уже морально приготовился поломать как следует голову, но внезапно милосердие проснулось в заместителе главного редактора.
Выйдя из помещения редакции в коридор и осторожно отведя Йесона в сторонку, Шивон потёр двумя пальцами переносицу и очень серьёзно посмотрел на него:
- Может быть, это не моё дело и я нарушаю несколько принципов «Мнемозины», - начал он, и это звучало очень многообещающе, - но я посоветовал бы тебе поостеречься. Дело в том… Я не должен разглашать эту информацию, но… Чо Кюхён покупает у нас все материалы на тебя. Начиная с самого первого отчётника.
Это был удар ниже пояса. В голове Йесона и так творился самый настоящий хаос в плане всего, что казалось его нового коллеги и партнёра, а теперь всё смешалось окончательно и бесповоротно.
- Спасибо, Шивон-ши… Сколько я должен за информацию? – спросил он, меж тем продумывая, что ему со всем этим делать. Он не чувствовал себя ущемлённым или обиженным – скорее, наоборот, такое внимание ему льстило, но…
- Это просто дружеский совет, - Шивон покачал головой и посмотрел на него с плохо скрываемым сочувствием. – Уверен, ты что-нибудь придумаешь… Сделаем вид, что этого разговора не было?
- Конечно. Спасибо ещё раз.
Три часа, чтобы стать адекватным, способным вести конструктивный диалог человеком. Время пошло.