Автор: Птица Граф
Размер: мини, 3488 слов
Персонажи: Наши Юрико, Томато Просперо
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Мысль о том, что в выборе супруга Юрико не будет принимать участия, привили ей с детства, но это казалось делом далёкого будущего. А теперь… вот. Обратный отсчёт уже начался. Ничего не изменить.
читать дальше
— Три-один, чей телефон трезвонит без умолку?! — прогремело над школьным двором. Несколько учеников подпрыгнули на месте от неожиданности и затравленно заозирались в поисках источника недовольства. Самые сообразительные тут же задрали головы вверх в поисках окон классной комнаты 3-1, и не прогадали: высунувшись наружу почти наполовину, Хабанеро Маса безуспешно пытался подавить зевок и помахивал пресловутым телефоном.
— През, — необычайно чётко и членораздельно для человека, держащего во рту карандаш и ползающего на четвереньках вокруг незавершённого плаката, позвала Мари. Даже головы не подняла. — Это твой рингтон.
— Что?.. Давайте ещё чуть повыше, пожалуйста, — Юрико была слишком занята, чтобы отвлекаться на окружающие мелочи. Под её чутким руководством мальчишки растягивали над школьными воротами большой и красочный баннер предстоящего фестиваля, и им требовалось много внимания. — И правее!
— Звонят, говорю, тебе, — Мари остановилась, выплюнула изо рта карандаш и внимательно присмотрелась к внёсшему сумятицу в размеренный темп их работы Масе. — А Хабанеро выглядит так, будто сейчас не постесняется запустить этот телефон в полёт.
Юрико нахмурилась, непонимающе глянув через плечо на одноклассницу, крепко о чём-то задумалась и быстро сунула руки в карманы форменного пиджака в поисках телефона. Пусто. Не оказалось его и на том столе, куда побросали свои вещи занятые подготовкой к фестивалю школьники, и под столом он не нашёлся тоже. Юрико медленно вдохнула, так же медленно выдохнула, последний раз окинула баннер критичным взглядом и махнула рукой в знак одобрения: можно закреплять. Только после этого она позволила себе стремительно развернуться на каблуках и припустить к зданию. Торопливо, но не теряя туфли и не расталкивая встречающихся на пути людей: Юрико изо всех сил давила пытающуюся подскочить к самому горлу волну паники. Забыть телефон, как она могла забыть телефон в классе?..
— Хабанеро-кун, это мой! — остановившись под окнами, она помахала однокласснику рукой, чтобы привлечь внимание. Спокойно, только спокойно. Ничего страшного пока не произошло.
Уже готовый от души рыкнуть на безголового придурка, забывающего мобильники направо и налево, Маса зыркнул на неё уничтожающим взглядом — но тут же заскучал, узнав президента школьного совета:
— А, през, ты. Чего трубку забываешь? Мамаша твоя уже все провода оборвала.
Мама. Юрико мысленно застонала и заставила себя улыбнуться:
— Бросай, я ловлю. И извини за беспокойство!
Это не первый раз, когда бесконечный круговорот дел оторвал её от реальности и заставил забыть про время: специально для таких случаев люди гораздо умнее неё придумали напоминалки. Да вот толку от них, если не держать телефон постоянно под рукой? Какая же она сегодня растяпа, всё через пень-колоду.
— С ума сошла? — брови Масы тем временем поползли наверх. — А уронишь? А разобьётся? Куча денег же.
— Я поймаю, не переживай, — Юрико подставила ладони, с недовольством отмечая, что пальцы слегка подрагивают. Интересно, который час? И сколько там пропущенных? От трёх до пяти — терпимо, но если больше… Неопределённость заставляла её нервничать чересчур сильно, гораздо сильнее, чем она могла себе позволить. — Ты главное прицелься получше. Представь, например, что я баскетбольное кольцо.
— Баскетбольное кольцо она, угу, как же… — хмыкнул Маса себе под нос, ещё сильнее свешиваясь из окна и аккуратно отпуская вновь начавший трезвонить телефон. Мгновение — и тот приземлился точно в ладони Юрико, чуть было не свалился на землю, но она вцепилась в прохладный металлический корпус с такой силой, что костяшки её пальцев вмиг побелели.
«Спасибо», — одними губами проартикулировала она, показывая «ok». Маса пожал плечами и скрылся с глаз: было бы за что.
— Мам? — нет, Юрико не успела посмотреть на время и оценить, насколько всё плохо по шкале от одного до десяти — только отмахнулась от нескольких любопытных взглядов, наблюдавших всю сцену от начала до конца, и тут же получила очередной разряд морозной свежести по нервам:
— Юная леди, — мама была очень, очень недовольна. Очень. Недовольна. — О чём мы с Вами договаривались сегодня, соизвольте напомнить?
Званый ужин. Гости приглашены к восьми, и некоторые из них имеют привычку появляться ровно в назначенное время. А это значит, что за пять минут до их прибытия Юрико должна быть в холле в полной боевой готовности — умытая, одетая, причёсанная, красиво накрашенная, собранная и абсолютно спокойная. Она не хозяйка сегодняшнего вечера, но должна учиться и привыкать, ведь в будущем ей обязательно предстоит проходить через всё это самостоятельно.
— Я обещала не задерживаться, потому что водитель встречает гостей из Китая и не может заехать за мной, — придерживаясь нейтрального тона, ответила она, шагая к воротам, над которыми наконец-то растянули приветственный баннер. Ну, хотя бы с этим делом удалось справиться, и то вперёд.
— Предполагаю, у тебя есть веское оправдание тому, почему ты всё ещё не дома.
Конечно, есть: она забыла. Глупо и банально забыла, потому что вся школа ходит ходуном и стоит на ушах в преддверии фестиваля. Столько всего нужно подготовить, за стольким уследить, раздать всем задачи, подсказать, помочь, направить… Голова думает совсем не об очередном супер-важном вечере — они все супер-важные, если воспринимать каждую мамину инсинуацию всерьёз. Но вслух об этом не скажешь.
— Мам, не переживай, я уже еду. Вот-вот буду дома, всё в порядке, — зажав трубку между плечом и ухом, Юрико вытянула свою сумку из общей кучи и заглянула внутрь, чтобы проверить, не забыла ли она ещё чего-нибудь. Заодно попыталась вспомнить номер такси и прикинуть, как долго придётся ждать машину в этот час и сколько времени займёт дорога. Минто, помогающий с установкой стенда, вопросительно приподнял брови и дёрнул подбородком, Юрико в ответ постучала пальцем по запястью, и тот показал ей циферблат наручных часов.
Так, всё очень плохо. Но с этим хотя бы можно работать.
Ещё немного маминых излияний о том, как она недовольна подобной безответственностью, что не так она воспитывала свою дочь и что подобная грубость по отношению к дорогим гостям недопустима, и разговор наконец-то прекратился.
— Забыла о чём-то важном? — Минто, спасибо ему большое, не улыбался, а сосредоточенно хмурил брови, готовясь в срочном порядке искать выход из положения, каким бы оно ни было. Он всегда отлично чувствовал момент и знал, когда можно шутить и подтрунивать, а когда лучше придержать коней. К тому же, на лице Юрико всё было написано огромными сверкающими буквами.
— Ужин, гости, мама, — она позволила себе слегка скривить губы, судорожно листая телефонную книгу в поисках нужного номера. — И если машина не окажется перед воротами школы сию же минуту, я безбожно опоздаю.
— Помощь нужна? За мной уже приехали, но я всё равно ещё задержусь здесь, пока не поставим стенд, — Минто, не дожидаясь ответа, спокойно набирал номер. — Водитель успеет тебя отвезти и обратно вернуться… Алло, да, подъедьте пожалуйста к главным воротам.
— Я уже говорила, что обожаю тебя? — выдохнула Юрико с облегчением. В её жизни только что снова появилась надежда. Возможно, если всё пойдёт гладко, мама обойдётся всего лишь парой нотаций. — С меня причитается.
— О да! Кажется, сегодня мой счастливый день. Мечты воплотились в реальность, — Минто рассмеялся и, подхватив её под руку, зашагал в сторону ворот. — Давай, принцесса, шевелись. Подумаем об этом, если твоя мама смилостивится и не объявит тебе бойкот.
***
Сборы напоминали ураган: Юрико металась по комнате, расшвыривая вещи во все стороны. Сегодня же ночью придётся их собирать, чтобы мама не обнаружила беспорядка, но пока что нужно было обеспечить себе как можно более свободный доступ к любому предмету одежды, который теоретически может ей понадобиться. Радовало только то, что платье она приготовила заранее, но вот выбор туфель, украшений, духов оставила на потом, наивно посчитав, что всё пойдёт по плану. В последнее время она слишком часто проявляла чудеса недальновидности.
К назначенному времени она едва-едва успела досушить волосы: зазвенел будильник в погребённом под кучей одежды телефоне, Юрико едва слышно выругалась сквозь стиснутые зубы — мама упала бы в обморок, услышав, какие вещи она позволяет себе говорить. Пусть даже в собственной комнате, собственному отражению и едва слышно. Итак, ноги в туфли — и бежать, грохоча каблуками. Она так торопилась, что чуть не свалилась с лестницы. Вот потеха была бы, кубарем скатиться прямо к ногам матери.
— Это что? — Наши Юко внимательно оглядела свою дочь с ног до головы и брезгливо поджала губы. — Ты вся в красных пятнах, отвратительно. И что с твоими волосами? Боже, это просто верх вульгарности, немедленно убери.
Красные пятна быстро сойдут, ей бы только отдышаться, а волосы причёсаны и аккуратно уложены — Юрико просто не успела соорудить из них какую-нибудь причёску, так торопилась. Обидно кольнуло под ложечкой, но она мужественно сдержалась и ничего не ответила. Любые споры с матерью грозили наказанием, очередным обвинением в полной непригодности, бесполезности и абсолютной необучаемости. Вот бы отец уже поскорее вернулся из своей командировки; мама всегда зверствовала меньше, когда он был рядом.
И ведь Юрико была совсем не против тех идеалов, которые с детства прививали ей родители. Она с удовольствием училась быть радушной хозяйкой, запоминала правила этикета, тренировалась отстраняться от личного и ставить себя на второе место. Она восхищалась своей матерью и тем, чего ей удалось достичь в жизни, но только не тогда, когда та превращалась в отвратительную, чрезмерно придирчивую мегеру. Вот как сейчас.
Юрико готовилась уже гордо вздёрнуть голову и пойти прочь, сохраняя столько достоинства, сколько возможно, но звонок в дверь застал её врасплох. Мама позеленела, побелела, скрипнула зубами и громким шёпотом велела остаться: получится некрасиво, если первое, что увидят гости, это её удаляющаяся спина. Улыбка, расправленные плечи, срочно придумать, куда деть руки и стараться не дышать, как марафонец. Юрико заняла привычное место рядом с матерью и дворецкий, наконец, открыл гостям дверь.
— Стефано, мой дорогой! — Юко расцвела, распахнула объятия и уста её источали мёд. Ну конечно, Томато прибыли минута в минуту, этого следовало ожидать. — Белла, какой приятный сюрприз! Вы наконец решили выбраться из дома, как чудесно!
Юрико улыбалась. Когда потребовалось, она тоже обменялась объятиями и со Стефано Томато, и с Беллой Томато — пара невесомых поцелуев по щекам, без лишних прикосновений и риска получить отпечаток помады на коже. Дружелюбно кивнула Просперо, в очередной раз благодаря всех богов, что они избавлены от необходимости лишний раз прикасаться друг к другу. Будь её воля, она с радостью не виделась бы с ним вообще, но приходилось иметь с ним дело и в школе, и даже дома. С незавидным постоянством. Юрико на секунду сбросила улыбку и позволила себе испепеляющим взглядом продемонстрировать всю степень своего недовольства; Просперо удивлённо выгнул бровь, но начинать разговор, когда взрослые обменивались любезностями, было бы верхом бестактности.
— Прошу вас, пойдёмте в зал, — прощебетала Юко, увлекая всех троих представителей почётного семейства за собой. — Акико, пожалуйста, помоги Юрико. Прошу прощения, она не очень хорошо себя чувствует сегодня…
Ожидавшая неподалёку служанка поспешила к юной госпоже на помощь, хоть и не совсем понимая, что именно от неё требовалось, но Юрико тут же отослала её обратно, стоило только матери с гостями скрыться за дверями зала:
— Всё в порядке, я сама в состоянии привести свои волосы в должный вид. Лучше оставайся на подхвате, мама сегодня одна на всех, ей помощь может понадобиться в любой момент.
Получив разрешение никуда не спешить до тех пор, пока не будет выглядеть достаточно блистательно для этого вечера, Юрико вернулась в свою комнату. Как бы ей хотелось запереться и вообще никуда не выходить… Но она должна быть рядом с матерью, должна помочь встретить гостей, должна развлекать их беседами, если понадобится, должна как обычно сыграть на фортепиано в середине вечера, чтобы мама получила очередную порцию комплиментов. Она могла позволить себе максимум десять минут отсутствия. Десять минут, чтобы остыть, поправить макияж, собрать волосы в простую, но изящную причёску.
Да это же целая уйма времени.
— Всё в порядке, ничего необычного, я легко со всем этим справлюсь, — прошептала Юрико своему отражению в зеркале и взялась за расчёску. Если заплести, помимо прочего, ещё и пару тугих косичек, она точно сможет оставаться в трезвой памяти на протяжении всего вечера.
— Помощь нужна?
Просперо не удалось застать Юрико врасплох: отражение в зеркале она заметила раньше, чем он успел открыть рот. Но это не избавило её от искреннего недоумения и нового прилива раздражения: какого чёрта он здесь забыл и кто вообще пустил его в жилое крыло? С другой стороны, а кто бы его сюда не пустил?..
— Единственное, чем ты действительно мог мне помочь сегодня, так это по-дружески напомнить, что нам неплохо бы уйти из школы в одно время, — не отрываясь от сооружения причёски, хмыкнула Юрико. — Но нет, этого ты не сделал, и можешь не притворяться, что забыл или сожалеешь — я вижу тебя насквозь. И эту гаденькую улыбочку, которую ты всё пытаешься спрятать, тоже.
Просперо в отражении пожал плечами, переступил через порог, там же брошенную сумку и приблизился, на сей раз не скрывая ухмылки:
— Ничего не могу поделать, мне слишком нравится смотреть на тебя, запыхавшуюся и потерявшую контроль, — он положил обе ладони ей на плечи. — Кто ещё может себе позволить такую роскошь?
— У тебя что, встаёт от этого? — Юрико пришлось очень постараться, чтобы её не передёрнуло из-за прикосновения. — Убери руки, ты мешаешь.
— Ого, неожиданно, — Просперо присвистнул и, сделав жалобную мину, печально вздохнул. — Это значит, никакого мне сегодня секса на балконе, пока никто не видит?
— А что, когда-то уже такое было? Пойди проспись, совсем перестал реальность от выдумки отличать, — пусть болтает сколько угодно. Сыпать пошлостями направо и налево — типичное его поведение, давно уже неспособное смутить её или вывести из равновесия. Юрико даже с желанием воткнуть ему в ладонь шпильку справилась, что ей до каких-то там эротических фантазий так и не избавившегося от пубертатной гиперсексуальности подростка? — Выйди, пожалуйста, из комнаты. Твоё присутствие здесь крайне нежелательно. Не говоря уже о том, что это просто верх неприличия.
— У тебя что, месячные? Ты поэтому такая злая? — Просперо провёл пальцами по её шее, подёргал умышленно выпущенную из причёски прядь.
Юрико чувствовала, что начинает закипать: если он немедленно не уберёт руки, она возьмёт что-нибудь поострее шпильки и накрутит потом такую историю в своё оправдание, что даже у Просперо уши свернутся в трубочку. Честное слово. Но тот, словно чувствуя приближение справедливой кары, вдруг отступил:
— Я просто соскучился. Не задерживайся, — с этими словами он вышел из комнаты и, о чудо, даже прикрыл за собой дверь. Юрико мысленно сделала себе заметку сразу запираться в следующий раз, чтобы избежать таких вот неприятных визитов.
Соскучился он, как же. Соскучился по этим своим идиотским подкатам и намёкам, которых не позволяет себе в школе? Чёртов павлин, вечная заноза в заднице, чтоб ему пусто было!.. Сколько сил она потратила на один только разговор с ним, а ведь вечер только-только начался! Юрико на мгновение закрыла глаза, глубоко вдохнула и заставила себя успокоиться.
Самое обидное, что мама просто обожает этого придурка.
***
Сделав вывод, что ей следует проявлять гораздо больше усердия в изучении китайского, Юрико поспешила скорее сбежать от своего навязчивого и абсолютно самодостаточного соседа по столу. Благо, большая часть вечера уже миновала, до подачи десертов ещё оставалось время, а сын дорогих заграничных гостей прекрасно справлялся с разговором и без неё. Даже не заметил, как она извинилась торопливо выбралась из-за стола. Наступил тот самый момент вечера, когда бесконечные беседы вытянули из неё последние капли энергии, и захотелось немедленно оказаться на необитаемом острове, чтобы немного хоть немного подзарядить батарейки.
Скрывшись от посторонних глаз на балконе, Юрико смогла, наконец, выдохнуть свободно. Боже, благослови балконы! Подобные вечера, где все собирались за одним столом, глядели друг на друга и на протяжении нескольких часов вынуждены были находить общие темы для разговоров, всегда давались ей с трудом. Более свободный формат общения, вроде фуршетов, балов и вечеринок — пожалуйста, но это… К концу первого часа желание просто уткнуться в свою тарелку и притвориться пустым местом обычно начинало перевешивать всё остальное. Заметно перевешивать. Особенно когда мама усаживала рядом с ней таких вот типов, как этот невыносимый китаец. Даже Просперо был бы более приятной компанией на вечер.
— Я видел, куда ты спряталась, принцесса, — свет из залы на мгновение просочился сквозь плотные портьеры, и Юрико мысленно застонала, закатывая глаза. Вспомнишь… лучик — вот и солнце. Просперо как будто специально следил и дожидался, когда она попытается сбежать, чтобы поймать в укромном месте. — Тот парень всё ещё что-то болтает, представляешь?
— Наверное, он просто в восторге от звука своего голоса, — вздохнула Юрико, игнорируя поставленный на балконные перила, прямо по соседству с её локтем, бокал шампанского. Главное не столкнуть его ненароком; битьё посуды её планы на вечер точно не входило. — Примерно как ты.
— Мы всё ещё ругаемся?
— Мы всегда ругаемся. Как ты мог не заметить?..
— Это ты всё время ругаешься. Я с недавних пор веду себя как паинька, — Просперо задумчиво заглянул в свой бокал, подумал немного, сделал глоток. — Ну, по большей части. По крайней мере, пытаюсь. Ты своими реакциями нисколько не упрощаешь мне жизнь.
Конечно, она ещё и виновата. Юрико потёрла переносицу, разрываясь между желанием со всей доступной язвительностью высказать перенапрягающемуся Просперо свои соболезнования и разумным решением просто промолчать в ответ. Разум победил, и вместо очередного упражнения в сарказме она всё-таки потянулась за шампанским. Может, небольшой алкогольный удар по печени отвлечёт её в достаточной степени, чтобы пережить этот разговор.
Но Просперо сумел удивить, неожиданно серьёзно и отчасти даже мрачно продолжив:
— Может быть, пришло время объявить перемирие.
Перемирие — вещь отличная. Но к такому повороту Юрико не была готова и тем более не ожидала, что первый шаг навстречу будет исходить от Просперо. Слишком уж он наслаждался своими намёками и шутками ниже пояса, постоянными перебранками, состоянием вечного конфликта между ними, чтобы собственноручно прекращать всё это и пытаться исправить.
— Это очень неожиданное предложение, — тон Просперо заставил её встряхнуться, перенастроиться на иной лад. Шутки шутками, неприязнь неприязнью, но к деловым разговорам самим по себе, как явлению, следовало относиться с уважением. Даже если собеседник немного пьян, чего тоже нельзя было исключать. — Что-то серьёзное случилось?
— Серьёзное?.. А, наверняка думаешь про Беллу. Нет, с её здоровьем всё в порядке, и с отцом всё в порядке, и даже со мной всё в порядке, — Томато мотнул головой и опёрся о перила бедром. Не выдержав взгляда сверху-вниз, Юрико выпрямилась и расправила плечи. Уставшая спина тут же напомнила о себе порцией навязчивой, тянущей боли, но упрямство и воспитание пересилили. — Если не вдаваться в подробности, то они планируют свадьбу ближе к концу года.
— Чью свадьбу? — растерялась Юрико. Кажется, она пропустила какой-то крошечный, но очень важный кусочек информации, из-за которой весь пазл превратился в месиво. — Я думала, Белла и Стефано женаты уже… ну, лет двадцать.
— Восемнадцать, и при чём здесь они? — Просперо посмотрел на неё, как на круглую дуру. — Нашу свадьбу. Будешь сеньорой Томато, ну или родители как-то договорятся, чтобы тебе оставили фамилию. Так что пора привыкать переставать портить друг другу жизнь.
Сначала внутренности Юрико скрутило в ледяной узел, а следом и выражение лица потекло, как плавящийся воск:
— Это шутка такая? — спросила она, приложив все силы, чтобы справиться с голосом и удержать его на приемлемой громкости, а не раскричаться.
— Какие шутки, обсуждали это всё уже сотню раз, — Просперо поморщился, но реакция Юрико была ему понятна. Наверное, даже хорошо, что именно он первым сообщил эту новость — потерять лицо при матери было бы для неё гораздо более болезненно. А он что, он — могила, когда действительно нужно.
— Но отец рассматривал другие варианты и говорил, что ничего пока не решено, — Юрико не могла в это поверить, её мозг отказывался воспринимать всё это всерьёз. Да, разговоры подобного содержания были, да, Просперо давно прочили ей в мужья, но отец колебался, давал ей надежду. Как оказалось, ложную. — И чтобы так скоро? Сразу после школы?..
— Мне кажется, стоит спасибо сказать, что не устроили это в тот же день, как тебе исполнилось шестнадцать. Было бы вполне в их духе, — он пожал плечами, поскрёб в затылке и вздохнул. — Слушай, я сам не в восторге, но давай начистоту — этот вариант неплох для нас обоих. Мы хотя бы друг друга знаем, знаем, чего ожидать, и сможем договориться. Ведь так?
Юрико покачнулась и, чтобы устоять, ей пришлось ухватиться за перила свободной рукой. Её ноги вдруг решили, что этот день — слишком, и с них достаточно. Голова шла кругом от внезапно свалившейся на неё информации. Да, мысль о том, что в выборе супруга она не будет принимать участия, привили ей с детства, но это казалось делом далёкого будущего. А теперь… вот. Обратный отсчёт уже начался. Ничего не изменить.
— Эй-эй, осторожнее, — Просперо забрал у неё бокал, который Юрико только чудом не выпустила из рук, осторожно придержал за плечи, не приближаясь слишком сильно, но и не позволяя упасть. — Давай, дыши.
— Я… не знаю. Не могу ответить на твой вопрос. Не готова сейчас это обсуждать, — Юрико провела ладонью по лицу, уговаривая себя прийти в себя, но мысли скакали, как сумасшедшие, и в её голове творился настоящий ад. Она думала, что этот день не может стать ещё хуже? Как же она ошибалась. В который раз. — Всё, можешь меня отпустить, я больше не пытаюсь упасть.
— Уверена? — на всякий случай уточнил Просперо, внимательно и придирчиво изучая её лицо. Что он там надеялся разглядеть в темноте?
— Да, да, я же не какая-нибудь…
Она не смогла договорить. То есть, она попыталась, конечно, но Просперо помешал ей, презрев границы личного пространства чуть более, чем полностью. Поцелуй был неожиданный, дурацкий и возмутительный настолько, что она второй раз за вечер потеряла дар речи и практически окаменела. Никогда в жизни ей не доводилось сталкиваться с такой наглостью, чтобы кто-то позволял себе вот так с ней обращаться.
В голове у Юрико зазвенело от ярости. Изо всех сил толкнув Просперо в грудь, она как следует размахнулась и отвесила ему такую пощёчину, что, кажется, отбила ладонь.
— Гляди-ка, ожила, — а он прямо светился самодовольством, потирая мигом покрасневшую щёку. И улыбался ещё, наглец, словно выпрашивал добавки. — Правду пишут в сказках, поцелуй прекрасного принца работает.
И ни следа от былой серьёзности. Всё вернулось на свои места, как по щелчку пальцев: едва только Юрико допустила мысль о том, что всё, возможно, не так плохо, как Просперо снова стал привычным собой. А это значит, раздражающим до трясучки мудаком.
— Гори в аду, придурок, — рыкнула она и пулей метнулась прочь. Просперо рассмеялся ей вслед и зачем-то пожелал удачи.
И, пусть его поведение и было неприемлемым, отвратительным даже, Юрико не могла не признать: злость помогла ей прийти в себя и обрести практически кристальную ясность сознания.
Очень кстати: предстоял серьёзный разговор с мамой.
— През, — необычайно чётко и членораздельно для человека, держащего во рту карандаш и ползающего на четвереньках вокруг незавершённого плаката, позвала Мари. Даже головы не подняла. — Это твой рингтон.
— Что?.. Давайте ещё чуть повыше, пожалуйста, — Юрико была слишком занята, чтобы отвлекаться на окружающие мелочи. Под её чутким руководством мальчишки растягивали над школьными воротами большой и красочный баннер предстоящего фестиваля, и им требовалось много внимания. — И правее!
— Звонят, говорю, тебе, — Мари остановилась, выплюнула изо рта карандаш и внимательно присмотрелась к внёсшему сумятицу в размеренный темп их работы Масе. — А Хабанеро выглядит так, будто сейчас не постесняется запустить этот телефон в полёт.
Юрико нахмурилась, непонимающе глянув через плечо на одноклассницу, крепко о чём-то задумалась и быстро сунула руки в карманы форменного пиджака в поисках телефона. Пусто. Не оказалось его и на том столе, куда побросали свои вещи занятые подготовкой к фестивалю школьники, и под столом он не нашёлся тоже. Юрико медленно вдохнула, так же медленно выдохнула, последний раз окинула баннер критичным взглядом и махнула рукой в знак одобрения: можно закреплять. Только после этого она позволила себе стремительно развернуться на каблуках и припустить к зданию. Торопливо, но не теряя туфли и не расталкивая встречающихся на пути людей: Юрико изо всех сил давила пытающуюся подскочить к самому горлу волну паники. Забыть телефон, как она могла забыть телефон в классе?..
— Хабанеро-кун, это мой! — остановившись под окнами, она помахала однокласснику рукой, чтобы привлечь внимание. Спокойно, только спокойно. Ничего страшного пока не произошло.
Уже готовый от души рыкнуть на безголового придурка, забывающего мобильники направо и налево, Маса зыркнул на неё уничтожающим взглядом — но тут же заскучал, узнав президента школьного совета:
— А, през, ты. Чего трубку забываешь? Мамаша твоя уже все провода оборвала.
Мама. Юрико мысленно застонала и заставила себя улыбнуться:
— Бросай, я ловлю. И извини за беспокойство!
Это не первый раз, когда бесконечный круговорот дел оторвал её от реальности и заставил забыть про время: специально для таких случаев люди гораздо умнее неё придумали напоминалки. Да вот толку от них, если не держать телефон постоянно под рукой? Какая же она сегодня растяпа, всё через пень-колоду.
— С ума сошла? — брови Масы тем временем поползли наверх. — А уронишь? А разобьётся? Куча денег же.
— Я поймаю, не переживай, — Юрико подставила ладони, с недовольством отмечая, что пальцы слегка подрагивают. Интересно, который час? И сколько там пропущенных? От трёх до пяти — терпимо, но если больше… Неопределённость заставляла её нервничать чересчур сильно, гораздо сильнее, чем она могла себе позволить. — Ты главное прицелься получше. Представь, например, что я баскетбольное кольцо.
— Баскетбольное кольцо она, угу, как же… — хмыкнул Маса себе под нос, ещё сильнее свешиваясь из окна и аккуратно отпуская вновь начавший трезвонить телефон. Мгновение — и тот приземлился точно в ладони Юрико, чуть было не свалился на землю, но она вцепилась в прохладный металлический корпус с такой силой, что костяшки её пальцев вмиг побелели.
«Спасибо», — одними губами проартикулировала она, показывая «ok». Маса пожал плечами и скрылся с глаз: было бы за что.
— Мам? — нет, Юрико не успела посмотреть на время и оценить, насколько всё плохо по шкале от одного до десяти — только отмахнулась от нескольких любопытных взглядов, наблюдавших всю сцену от начала до конца, и тут же получила очередной разряд морозной свежести по нервам:
— Юная леди, — мама была очень, очень недовольна. Очень. Недовольна. — О чём мы с Вами договаривались сегодня, соизвольте напомнить?
Званый ужин. Гости приглашены к восьми, и некоторые из них имеют привычку появляться ровно в назначенное время. А это значит, что за пять минут до их прибытия Юрико должна быть в холле в полной боевой готовности — умытая, одетая, причёсанная, красиво накрашенная, собранная и абсолютно спокойная. Она не хозяйка сегодняшнего вечера, но должна учиться и привыкать, ведь в будущем ей обязательно предстоит проходить через всё это самостоятельно.
— Я обещала не задерживаться, потому что водитель встречает гостей из Китая и не может заехать за мной, — придерживаясь нейтрального тона, ответила она, шагая к воротам, над которыми наконец-то растянули приветственный баннер. Ну, хотя бы с этим делом удалось справиться, и то вперёд.
— Предполагаю, у тебя есть веское оправдание тому, почему ты всё ещё не дома.
Конечно, есть: она забыла. Глупо и банально забыла, потому что вся школа ходит ходуном и стоит на ушах в преддверии фестиваля. Столько всего нужно подготовить, за стольким уследить, раздать всем задачи, подсказать, помочь, направить… Голова думает совсем не об очередном супер-важном вечере — они все супер-важные, если воспринимать каждую мамину инсинуацию всерьёз. Но вслух об этом не скажешь.
— Мам, не переживай, я уже еду. Вот-вот буду дома, всё в порядке, — зажав трубку между плечом и ухом, Юрико вытянула свою сумку из общей кучи и заглянула внутрь, чтобы проверить, не забыла ли она ещё чего-нибудь. Заодно попыталась вспомнить номер такси и прикинуть, как долго придётся ждать машину в этот час и сколько времени займёт дорога. Минто, помогающий с установкой стенда, вопросительно приподнял брови и дёрнул подбородком, Юрико в ответ постучала пальцем по запястью, и тот показал ей циферблат наручных часов.
Так, всё очень плохо. Но с этим хотя бы можно работать.
Ещё немного маминых излияний о том, как она недовольна подобной безответственностью, что не так она воспитывала свою дочь и что подобная грубость по отношению к дорогим гостям недопустима, и разговор наконец-то прекратился.
— Забыла о чём-то важном? — Минто, спасибо ему большое, не улыбался, а сосредоточенно хмурил брови, готовясь в срочном порядке искать выход из положения, каким бы оно ни было. Он всегда отлично чувствовал момент и знал, когда можно шутить и подтрунивать, а когда лучше придержать коней. К тому же, на лице Юрико всё было написано огромными сверкающими буквами.
— Ужин, гости, мама, — она позволила себе слегка скривить губы, судорожно листая телефонную книгу в поисках нужного номера. — И если машина не окажется перед воротами школы сию же минуту, я безбожно опоздаю.
— Помощь нужна? За мной уже приехали, но я всё равно ещё задержусь здесь, пока не поставим стенд, — Минто, не дожидаясь ответа, спокойно набирал номер. — Водитель успеет тебя отвезти и обратно вернуться… Алло, да, подъедьте пожалуйста к главным воротам.
— Я уже говорила, что обожаю тебя? — выдохнула Юрико с облегчением. В её жизни только что снова появилась надежда. Возможно, если всё пойдёт гладко, мама обойдётся всего лишь парой нотаций. — С меня причитается.
— О да! Кажется, сегодня мой счастливый день. Мечты воплотились в реальность, — Минто рассмеялся и, подхватив её под руку, зашагал в сторону ворот. — Давай, принцесса, шевелись. Подумаем об этом, если твоя мама смилостивится и не объявит тебе бойкот.
***
Сборы напоминали ураган: Юрико металась по комнате, расшвыривая вещи во все стороны. Сегодня же ночью придётся их собирать, чтобы мама не обнаружила беспорядка, но пока что нужно было обеспечить себе как можно более свободный доступ к любому предмету одежды, который теоретически может ей понадобиться. Радовало только то, что платье она приготовила заранее, но вот выбор туфель, украшений, духов оставила на потом, наивно посчитав, что всё пойдёт по плану. В последнее время она слишком часто проявляла чудеса недальновидности.
К назначенному времени она едва-едва успела досушить волосы: зазвенел будильник в погребённом под кучей одежды телефоне, Юрико едва слышно выругалась сквозь стиснутые зубы — мама упала бы в обморок, услышав, какие вещи она позволяет себе говорить. Пусть даже в собственной комнате, собственному отражению и едва слышно. Итак, ноги в туфли — и бежать, грохоча каблуками. Она так торопилась, что чуть не свалилась с лестницы. Вот потеха была бы, кубарем скатиться прямо к ногам матери.
— Это что? — Наши Юко внимательно оглядела свою дочь с ног до головы и брезгливо поджала губы. — Ты вся в красных пятнах, отвратительно. И что с твоими волосами? Боже, это просто верх вульгарности, немедленно убери.
Красные пятна быстро сойдут, ей бы только отдышаться, а волосы причёсаны и аккуратно уложены — Юрико просто не успела соорудить из них какую-нибудь причёску, так торопилась. Обидно кольнуло под ложечкой, но она мужественно сдержалась и ничего не ответила. Любые споры с матерью грозили наказанием, очередным обвинением в полной непригодности, бесполезности и абсолютной необучаемости. Вот бы отец уже поскорее вернулся из своей командировки; мама всегда зверствовала меньше, когда он был рядом.
И ведь Юрико была совсем не против тех идеалов, которые с детства прививали ей родители. Она с удовольствием училась быть радушной хозяйкой, запоминала правила этикета, тренировалась отстраняться от личного и ставить себя на второе место. Она восхищалась своей матерью и тем, чего ей удалось достичь в жизни, но только не тогда, когда та превращалась в отвратительную, чрезмерно придирчивую мегеру. Вот как сейчас.
Юрико готовилась уже гордо вздёрнуть голову и пойти прочь, сохраняя столько достоинства, сколько возможно, но звонок в дверь застал её врасплох. Мама позеленела, побелела, скрипнула зубами и громким шёпотом велела остаться: получится некрасиво, если первое, что увидят гости, это её удаляющаяся спина. Улыбка, расправленные плечи, срочно придумать, куда деть руки и стараться не дышать, как марафонец. Юрико заняла привычное место рядом с матерью и дворецкий, наконец, открыл гостям дверь.
— Стефано, мой дорогой! — Юко расцвела, распахнула объятия и уста её источали мёд. Ну конечно, Томато прибыли минута в минуту, этого следовало ожидать. — Белла, какой приятный сюрприз! Вы наконец решили выбраться из дома, как чудесно!
Юрико улыбалась. Когда потребовалось, она тоже обменялась объятиями и со Стефано Томато, и с Беллой Томато — пара невесомых поцелуев по щекам, без лишних прикосновений и риска получить отпечаток помады на коже. Дружелюбно кивнула Просперо, в очередной раз благодаря всех богов, что они избавлены от необходимости лишний раз прикасаться друг к другу. Будь её воля, она с радостью не виделась бы с ним вообще, но приходилось иметь с ним дело и в школе, и даже дома. С незавидным постоянством. Юрико на секунду сбросила улыбку и позволила себе испепеляющим взглядом продемонстрировать всю степень своего недовольства; Просперо удивлённо выгнул бровь, но начинать разговор, когда взрослые обменивались любезностями, было бы верхом бестактности.
— Прошу вас, пойдёмте в зал, — прощебетала Юко, увлекая всех троих представителей почётного семейства за собой. — Акико, пожалуйста, помоги Юрико. Прошу прощения, она не очень хорошо себя чувствует сегодня…
Ожидавшая неподалёку служанка поспешила к юной госпоже на помощь, хоть и не совсем понимая, что именно от неё требовалось, но Юрико тут же отослала её обратно, стоило только матери с гостями скрыться за дверями зала:
— Всё в порядке, я сама в состоянии привести свои волосы в должный вид. Лучше оставайся на подхвате, мама сегодня одна на всех, ей помощь может понадобиться в любой момент.
Получив разрешение никуда не спешить до тех пор, пока не будет выглядеть достаточно блистательно для этого вечера, Юрико вернулась в свою комнату. Как бы ей хотелось запереться и вообще никуда не выходить… Но она должна быть рядом с матерью, должна помочь встретить гостей, должна развлекать их беседами, если понадобится, должна как обычно сыграть на фортепиано в середине вечера, чтобы мама получила очередную порцию комплиментов. Она могла позволить себе максимум десять минут отсутствия. Десять минут, чтобы остыть, поправить макияж, собрать волосы в простую, но изящную причёску.
Да это же целая уйма времени.
— Всё в порядке, ничего необычного, я легко со всем этим справлюсь, — прошептала Юрико своему отражению в зеркале и взялась за расчёску. Если заплести, помимо прочего, ещё и пару тугих косичек, она точно сможет оставаться в трезвой памяти на протяжении всего вечера.
— Помощь нужна?
Просперо не удалось застать Юрико врасплох: отражение в зеркале она заметила раньше, чем он успел открыть рот. Но это не избавило её от искреннего недоумения и нового прилива раздражения: какого чёрта он здесь забыл и кто вообще пустил его в жилое крыло? С другой стороны, а кто бы его сюда не пустил?..
— Единственное, чем ты действительно мог мне помочь сегодня, так это по-дружески напомнить, что нам неплохо бы уйти из школы в одно время, — не отрываясь от сооружения причёски, хмыкнула Юрико. — Но нет, этого ты не сделал, и можешь не притворяться, что забыл или сожалеешь — я вижу тебя насквозь. И эту гаденькую улыбочку, которую ты всё пытаешься спрятать, тоже.
Просперо в отражении пожал плечами, переступил через порог, там же брошенную сумку и приблизился, на сей раз не скрывая ухмылки:
— Ничего не могу поделать, мне слишком нравится смотреть на тебя, запыхавшуюся и потерявшую контроль, — он положил обе ладони ей на плечи. — Кто ещё может себе позволить такую роскошь?
— У тебя что, встаёт от этого? — Юрико пришлось очень постараться, чтобы её не передёрнуло из-за прикосновения. — Убери руки, ты мешаешь.
— Ого, неожиданно, — Просперо присвистнул и, сделав жалобную мину, печально вздохнул. — Это значит, никакого мне сегодня секса на балконе, пока никто не видит?
— А что, когда-то уже такое было? Пойди проспись, совсем перестал реальность от выдумки отличать, — пусть болтает сколько угодно. Сыпать пошлостями направо и налево — типичное его поведение, давно уже неспособное смутить её или вывести из равновесия. Юрико даже с желанием воткнуть ему в ладонь шпильку справилась, что ей до каких-то там эротических фантазий так и не избавившегося от пубертатной гиперсексуальности подростка? — Выйди, пожалуйста, из комнаты. Твоё присутствие здесь крайне нежелательно. Не говоря уже о том, что это просто верх неприличия.
— У тебя что, месячные? Ты поэтому такая злая? — Просперо провёл пальцами по её шее, подёргал умышленно выпущенную из причёски прядь.
Юрико чувствовала, что начинает закипать: если он немедленно не уберёт руки, она возьмёт что-нибудь поострее шпильки и накрутит потом такую историю в своё оправдание, что даже у Просперо уши свернутся в трубочку. Честное слово. Но тот, словно чувствуя приближение справедливой кары, вдруг отступил:
— Я просто соскучился. Не задерживайся, — с этими словами он вышел из комнаты и, о чудо, даже прикрыл за собой дверь. Юрико мысленно сделала себе заметку сразу запираться в следующий раз, чтобы избежать таких вот неприятных визитов.
Соскучился он, как же. Соскучился по этим своим идиотским подкатам и намёкам, которых не позволяет себе в школе? Чёртов павлин, вечная заноза в заднице, чтоб ему пусто было!.. Сколько сил она потратила на один только разговор с ним, а ведь вечер только-только начался! Юрико на мгновение закрыла глаза, глубоко вдохнула и заставила себя успокоиться.
Самое обидное, что мама просто обожает этого придурка.
***
Сделав вывод, что ей следует проявлять гораздо больше усердия в изучении китайского, Юрико поспешила скорее сбежать от своего навязчивого и абсолютно самодостаточного соседа по столу. Благо, большая часть вечера уже миновала, до подачи десертов ещё оставалось время, а сын дорогих заграничных гостей прекрасно справлялся с разговором и без неё. Даже не заметил, как она извинилась торопливо выбралась из-за стола. Наступил тот самый момент вечера, когда бесконечные беседы вытянули из неё последние капли энергии, и захотелось немедленно оказаться на необитаемом острове, чтобы немного хоть немного подзарядить батарейки.
Скрывшись от посторонних глаз на балконе, Юрико смогла, наконец, выдохнуть свободно. Боже, благослови балконы! Подобные вечера, где все собирались за одним столом, глядели друг на друга и на протяжении нескольких часов вынуждены были находить общие темы для разговоров, всегда давались ей с трудом. Более свободный формат общения, вроде фуршетов, балов и вечеринок — пожалуйста, но это… К концу первого часа желание просто уткнуться в свою тарелку и притвориться пустым местом обычно начинало перевешивать всё остальное. Заметно перевешивать. Особенно когда мама усаживала рядом с ней таких вот типов, как этот невыносимый китаец. Даже Просперо был бы более приятной компанией на вечер.
— Я видел, куда ты спряталась, принцесса, — свет из залы на мгновение просочился сквозь плотные портьеры, и Юрико мысленно застонала, закатывая глаза. Вспомнишь… лучик — вот и солнце. Просперо как будто специально следил и дожидался, когда она попытается сбежать, чтобы поймать в укромном месте. — Тот парень всё ещё что-то болтает, представляешь?
— Наверное, он просто в восторге от звука своего голоса, — вздохнула Юрико, игнорируя поставленный на балконные перила, прямо по соседству с её локтем, бокал шампанского. Главное не столкнуть его ненароком; битьё посуды её планы на вечер точно не входило. — Примерно как ты.
— Мы всё ещё ругаемся?
— Мы всегда ругаемся. Как ты мог не заметить?..
— Это ты всё время ругаешься. Я с недавних пор веду себя как паинька, — Просперо задумчиво заглянул в свой бокал, подумал немного, сделал глоток. — Ну, по большей части. По крайней мере, пытаюсь. Ты своими реакциями нисколько не упрощаешь мне жизнь.
Конечно, она ещё и виновата. Юрико потёрла переносицу, разрываясь между желанием со всей доступной язвительностью высказать перенапрягающемуся Просперо свои соболезнования и разумным решением просто промолчать в ответ. Разум победил, и вместо очередного упражнения в сарказме она всё-таки потянулась за шампанским. Может, небольшой алкогольный удар по печени отвлечёт её в достаточной степени, чтобы пережить этот разговор.
Но Просперо сумел удивить, неожиданно серьёзно и отчасти даже мрачно продолжив:
— Может быть, пришло время объявить перемирие.
Перемирие — вещь отличная. Но к такому повороту Юрико не была готова и тем более не ожидала, что первый шаг навстречу будет исходить от Просперо. Слишком уж он наслаждался своими намёками и шутками ниже пояса, постоянными перебранками, состоянием вечного конфликта между ними, чтобы собственноручно прекращать всё это и пытаться исправить.
— Это очень неожиданное предложение, — тон Просперо заставил её встряхнуться, перенастроиться на иной лад. Шутки шутками, неприязнь неприязнью, но к деловым разговорам самим по себе, как явлению, следовало относиться с уважением. Даже если собеседник немного пьян, чего тоже нельзя было исключать. — Что-то серьёзное случилось?
— Серьёзное?.. А, наверняка думаешь про Беллу. Нет, с её здоровьем всё в порядке, и с отцом всё в порядке, и даже со мной всё в порядке, — Томато мотнул головой и опёрся о перила бедром. Не выдержав взгляда сверху-вниз, Юрико выпрямилась и расправила плечи. Уставшая спина тут же напомнила о себе порцией навязчивой, тянущей боли, но упрямство и воспитание пересилили. — Если не вдаваться в подробности, то они планируют свадьбу ближе к концу года.
— Чью свадьбу? — растерялась Юрико. Кажется, она пропустила какой-то крошечный, но очень важный кусочек информации, из-за которой весь пазл превратился в месиво. — Я думала, Белла и Стефано женаты уже… ну, лет двадцать.
— Восемнадцать, и при чём здесь они? — Просперо посмотрел на неё, как на круглую дуру. — Нашу свадьбу. Будешь сеньорой Томато, ну или родители как-то договорятся, чтобы тебе оставили фамилию. Так что пора привыкать переставать портить друг другу жизнь.
Сначала внутренности Юрико скрутило в ледяной узел, а следом и выражение лица потекло, как плавящийся воск:
— Это шутка такая? — спросила она, приложив все силы, чтобы справиться с голосом и удержать его на приемлемой громкости, а не раскричаться.
— Какие шутки, обсуждали это всё уже сотню раз, — Просперо поморщился, но реакция Юрико была ему понятна. Наверное, даже хорошо, что именно он первым сообщил эту новость — потерять лицо при матери было бы для неё гораздо более болезненно. А он что, он — могила, когда действительно нужно.
— Но отец рассматривал другие варианты и говорил, что ничего пока не решено, — Юрико не могла в это поверить, её мозг отказывался воспринимать всё это всерьёз. Да, разговоры подобного содержания были, да, Просперо давно прочили ей в мужья, но отец колебался, давал ей надежду. Как оказалось, ложную. — И чтобы так скоро? Сразу после школы?..
— Мне кажется, стоит спасибо сказать, что не устроили это в тот же день, как тебе исполнилось шестнадцать. Было бы вполне в их духе, — он пожал плечами, поскрёб в затылке и вздохнул. — Слушай, я сам не в восторге, но давай начистоту — этот вариант неплох для нас обоих. Мы хотя бы друг друга знаем, знаем, чего ожидать, и сможем договориться. Ведь так?
Юрико покачнулась и, чтобы устоять, ей пришлось ухватиться за перила свободной рукой. Её ноги вдруг решили, что этот день — слишком, и с них достаточно. Голова шла кругом от внезапно свалившейся на неё информации. Да, мысль о том, что в выборе супруга она не будет принимать участия, привили ей с детства, но это казалось делом далёкого будущего. А теперь… вот. Обратный отсчёт уже начался. Ничего не изменить.
— Эй-эй, осторожнее, — Просперо забрал у неё бокал, который Юрико только чудом не выпустила из рук, осторожно придержал за плечи, не приближаясь слишком сильно, но и не позволяя упасть. — Давай, дыши.
— Я… не знаю. Не могу ответить на твой вопрос. Не готова сейчас это обсуждать, — Юрико провела ладонью по лицу, уговаривая себя прийти в себя, но мысли скакали, как сумасшедшие, и в её голове творился настоящий ад. Она думала, что этот день не может стать ещё хуже? Как же она ошибалась. В который раз. — Всё, можешь меня отпустить, я больше не пытаюсь упасть.
— Уверена? — на всякий случай уточнил Просперо, внимательно и придирчиво изучая её лицо. Что он там надеялся разглядеть в темноте?
— Да, да, я же не какая-нибудь…
Она не смогла договорить. То есть, она попыталась, конечно, но Просперо помешал ей, презрев границы личного пространства чуть более, чем полностью. Поцелуй был неожиданный, дурацкий и возмутительный настолько, что она второй раз за вечер потеряла дар речи и практически окаменела. Никогда в жизни ей не доводилось сталкиваться с такой наглостью, чтобы кто-то позволял себе вот так с ней обращаться.
В голове у Юрико зазвенело от ярости. Изо всех сил толкнув Просперо в грудь, она как следует размахнулась и отвесила ему такую пощёчину, что, кажется, отбила ладонь.
— Гляди-ка, ожила, — а он прямо светился самодовольством, потирая мигом покрасневшую щёку. И улыбался ещё, наглец, словно выпрашивал добавки. — Правду пишут в сказках, поцелуй прекрасного принца работает.
И ни следа от былой серьёзности. Всё вернулось на свои места, как по щелчку пальцев: едва только Юрико допустила мысль о том, что всё, возможно, не так плохо, как Просперо снова стал привычным собой. А это значит, раздражающим до трясучки мудаком.
— Гори в аду, придурок, — рыкнула она и пулей метнулась прочь. Просперо рассмеялся ей вслед и зачем-то пожелал удачи.
И, пусть его поведение и было неприемлемым, отвратительным даже, Юрико не могла не признать: злость помогла ей прийти в себя и обрести практически кристальную ясность сознания.
Очень кстати: предстоял серьёзный разговор с мамой.