Сеул я полюбил с первого взгляда, и он же был моей первой настоящей любовью. Иногда мне начинало казаться, что этот город живой и вполне понимает, кто ему нужен, а кто нет; не могу сказать, что он меня невзлюбил - скорее, просто всё ещё присматривался и привыкал ко мне. Что для такого большого города всего лишь два жалких года?..
Я чистокровный китаец, полжизни проживший в Пусане и работающий на одно из крупнейших музыкальных агентств в Корее - именно работа заставила меня перебраться в столицу. Опустим историю о том, каким ветром меня занесло в индустрию развлечений. От меня требовалось писать музыку и тексты для кумиров азиатской молодёжи, и я одно за другим сплетал словесно-музыкальные кружева или дорабатывал и правил предоставляемый материал. Айдолы подрастали и сами влезали в поэтические дебри, мне же надлежало не дать им заблудиться.
Я никогда не жалел о собственном выборе, даже несмотря на не самую большую зарплату - в обмен на крайне нестабильный график (а точнее, его полное отсутствие) и периодические марш-броски наперегонки с собственной музой, я получил редкую возможность зарабатывать любимым делом и работать с материей столь капризной и тонкой, что не снилась даже самым искусным ювелирам.
Для кого-то я был просто поэтом и композитором, но самого себя я называл охотником за вдохновением.но самого себя я называл охотником за вдохновением.
"Охота" давалась мне легко - наверное, потому, что город помогал мне как мог. Незадачливому поэту стоило только выйти на улицу и позволить ногам вести себя. В любую погоду, в любое время года - для меня не было ограничений, я был волен приходить и уходить тогда, когда мне вздумается. В почти необжитой, часто пустующей насквозь прокуренной квартире одиноко мигал огонёк автоответчика и лениво подавал признаки жизни "спящий" ноутбук, а я бродил по запруженным народом улицам, пустынным переулкам, просторным площадям, тенистым скверам, плавился под солнцем, мёрз под холодными пальцами пронизывающего ветра, тонул в городских огнях. И тогда губы мои начинали нашёптывать заветные строчки, а пальцы - наигрывать мелодии на невидимом фортепиано.
Иногда на свои прогулки я брал с собой фотоаппарат и фотографировал всё подряд, что только попадалось на глаза. И часами мог потом сидеть за компьютером, разглядывая сделанные снимки и ища на них следы вдохновения. Во время очередного такого просмотра я и встретился с ним впервые - он сидел на скамейке в сквере и кормил голубей, а вокруг сновали люди. Он был беззастенчиво рыжим и до безобразия счастливым.
Он сиял. И его лицо глубоко запало мне в душу.
А потом городу вздумалось с нами немного поиграть.
Население Сеула превышает десять миллионов человек, мои маршруты редко повторяют друг друга, но каким-то мистическим образом он постоянно встречался на моём пути. Задумчивый, смеющийся, улыбающийся чему-то своему, оживлённо болтающий по телефону, один или в компании... Блондин, брюнет, снова рыжий, с длинными волосами, с пушистыми хвостиками, вьющимися локонами, коротко остриженный... Он был всегда разным, но в то же время оставался тем же.
Безудержно солнечным.
Я ни разу не осмелился подойти к нему, хотя столько раз встречался с ним взглядом, что даже сбился со счёта. А на одной из моих фотографий он улыбался в объектив камеры и приветственно махал мне рукой.